Служенье муз не терпит суеты.
И суета не терпит муз служенья.
Они обречены всегда на пораженье
В те дни, когда вокруг снуют кроты.
Как трудно в мертвой глине прорастать,
Как сложно в бурном прорастать потоке!
О жизни не скорбеть, как о тюремном сроке.
И чистоты своей не предавать.
Как нелегко пытаться говорить
В стране, где люди слышат только мертвых!
Стать лезвием ножа, о все страданья тертым,
И не сломать себя, а заострить.
И, заострив, не резать пирога,
А надрезать нарывы и болячки.
И души, исколов, вытаскивать из спячки.
И выбивать клинки из рук врага.
И, зная, что останешься один,
По-прежнему стремиться на вершину,
Поняв, что нет пути обратного в долину
Увидевшему свет небесных льдин,
Что глупо жить в стране великих книг
И обожать бульварные романы,
Бояться быть большим на родине титанов,
В дилемме «бык-Юпитер» выбрать «бык»,
Считать богатство признаком ума
И верить зебрам, написавшим книгу,
Где говорится, что они потомки тигров,
Могучих и влиятельных весьма.
Прости ж судьбу за раны и терновник,
За грязь в лицо из-под колес карет.
Поэт у нас всегда был больше, чем поэт,
Но меньше, чем какой-нибудь чиновник.
The service of muses does not endure fuss.
And vanity does not tolerate muses of service.
They are always doomed to failure.
In those days when moles scurry around.
How hard it is to grow in dead clay
How difficult it is to sprout in a stormy stream!
There is no sorrow for life, as a prison term.
And do not betray your purity.
How hard it is to try to talk
In a country where people hear only the dead!
Become a knife blade, oh all suffering grated,
And do not break yourself, but sharpen.
And, sharpening, do not cut the pie,
And cut abscesses and sores.
And souls, punctures, pulled out of hibernation.
And knock out blades from the hands of the enemy.
And knowing that you'll be alone
Still aim for the top
Realizing that there is no way back to the valley
He who saw the light of the heavenly ice,
What is stupid to live in the land of great books
And love tabloid novels
Afraid of being big in the homeland of the titans,
In the bull-Jupiter dilemma, choose the bull,
Treat wealth as a sign of mind
And believe the zebras who wrote the book,
Where it says they’re descendants of tigers,
Very powerful and powerful.
Forgive the fate of the wounds and the blackthorn,
For dirt in the face from under the wheels of the carriages.
We always had a poet more than a poet,
But less than any official.
