Нет, мы не стали глуше или старше,
мы говорим слова свои, как прежде,
и наши пиджаки темны все так же,
и нас не любят женщины все те же.
И мы опять играем временами
в больших амфитеатрах одиночеств,
и те же фонари горят над нами,
как восклицательные знаки ночи.
Живем прошедшим, словно настоящим,
на будущее время не похожим,
опять не спим и забываем спящих,
и так же дело делаем все то же.
Храни, о юмор, юношей веселых
в сплошных круговоротах тьмы и света
великими для славы и позора
и добрыми -- для суетности века.
No, we haven't gotten any deeper or older
we speak our words as before,
and our jackets are still dark
and women do not like us all the same.
And we play again at times
in the great amphitheaters of solitude,
and the same lanterns are burning above us,
like the exclamation marks of the night.
We live in the past, like in the present
not like the future,
again we do not sleep and forget the sleeping ones,
and we do the same thing in the same way.
Keep, oh humor, cheerful young men
in continuous cycles of darkness and light
great for glory and disgrace
and kind - for the vanity of the age.
