Текст песни ОЛЕГ ГРУЗ - Убитые бытом

И нет тишины тише этой.
И нет никого, кроме этих, размытых,
Теней и силуэтов.
Убитых бытом…

Одна, со словами:
«Лишь бы меня не коснулось»
Уснула.
Утром встала, а её так ***нуло,
Что она погнала и свихнулась.
Ушла из дома, и не вернулась…
Или вот у нас, в Ростове-на-Дону,
Одному ****уну
Отстрелили смысл бытия-
Так он теперь дьяк.
Говорит, что всё ништяк,
Просто с него, ещё при жизни,
Всевышний спросил за косяк.
Он рассказал историю, про типа,
Который обсаженный, залипал,
Посреди дороги.
Его сбил автобус, после чего,
Ему парализовало ноги.
Он, разочаровавшись в боге,
Стал сатанистом.
И, унеся с собой жизни многих,
Покончил самоубийством,
Подорвав полподъезда на бытовом газе.
Когда его хоронили,
На венках написали: конченой мрази,
Такому-то там Эмилю…
Тем, кто привык в мелочах сдаваться,
Сложнее справляться с серьёзными ситуациями.
Типа той, что случилась с моим соседом,
90-летним дедом,
Который, отмечая один из дней победы,
С криком «Еду!» упал с мопеда…
Мало того, что сам еле живой,
Так ещё и пьяный, стукнулся головой,
Лежит рядом с мопедом, воет волком,
Хрен чё разберёшь толком.
Потом выяснилось, что от удара,
Дед осколком,
Который с великой отечественной,
Не вытащили из головы,
Начал принимать сигналы Эха Москвы.
Теперь он в курсе всех событий.
А Вы?
Есть в списках живых,
Уцелевших от бытовух,
Типа тех, двух, ****ашек,
Гены и Аркаши-generation next,
Made in Russia…
Каждый индивид спешит
Обустроить быт, и размножить вид-
Потом усталый, такой, в гробу лежит.
Один всю жизнь чертежи
Чертил на Мин. Атом,
Был женатым, на пернатой,
Двое детей, младшая уже в десятом.
Горсть провожающих в последний путь,
Может быть, где-то и я там…
Ребята, а костюмчик-то
На покойничке мятый.
Хотя это ничего уже не значит.
Он себе не ставил задачу,
Быть на своих похоронах единственным,
Из числа тех, кто не плачет,
И одетым в Версачи.
Может он именно этого момента
Всю жизнь ждал – тем паче.
Потому, что сразу после поминок,
Его машина отойдёт старшему сыну,
Который выплатит сестре половину,
Частями, к июлю.
Чтобы Юля
Смогла поступить в институт,
Где-нибудь не тут,
Причём, чем дальше, тем душе ближе-
В Петербурге её уже почти ждут.
Прошлым летом
Она познакомилась, по Интернету,
С брюнетом.
И уже отсылала ему свои фото,
На которых на ней ничего нету.
И всё это, сейчас ей намного важней
Некролога, в котором Мин. Атом
Скорбит, через районную газету,
Всем коллективом поддерживая
Детей, и вдову Елизавету,
Которая, после смерти мужа,
Стала выглядеть намного хуже.
Она была единственной,
Кому он был по-настоящему нужен.
Последние слова, что она ему сказала,
Были: что же ты умер простуженным?
Ой, а костюмчик-то и впрямь не отутюженный,
И провожающих тебя не больше дюжины…
И нет тишины тише этой.
И нет никого, кроме этих, размытых,
Теней и силуэтов.
Убитых бытом…

And there is no silence quieter than this.
And there is nobody but these blurry ones
Shadows and silhouettes.
Killed by everyday life ...

One, with the words:
“If only it touched me”
I fell asleep.
In the morning I got up, and it’s so *** zero,
That she drove and went crazy.
She left home and didn’t return ...
Or here we are, in Rostov-on-Don,
One **** un
Shot the meaning of being-
So now he is a clerk.
He says that everything is nishtyak,
Just from him, even during his lifetime,
The Almighty asked for the jamb.
He told a story about the type
Which is cased, sticky,
In the middle of the road.
He was hit by a bus, after which,
His legs were paralyzed.
He, disappointed in God,
He became a Satanist.
And taking with them the lives of many
Committed suicide
Having blown up a half porch on household gas.
When he was buried
On the wreaths they wrote: a complete scum,
To such and such Emil ...
Those who are used to giving up on trifles,
It is more difficult to cope with serious situations.
Like the one that happened to my neighbor,
90 year old grandfather
Which, celebrating one of the days of victory,
With a cry of "Food!" fell from a moped ...
Not only is he barely alive,
So drunk, banged his head,
Lies next to a moped, howls like a wolf,
What the hell are you taking apart.
Then it turned out that from the blow,
Grandfather shard
Which with the great patriotic,
Not pulled out of my head
He began to receive the signals of the Echo of Moscow.
Now he is in the know about all the events.
And you?
There are live lists
Surviving from household
Type of those two, **** Ashkas,
Genes and Arkashi-generation next,
Made in Russia ...
Every individual in a hurry
To equip life, and propagate the species
Then tired, such, lies in a coffin.
One whole life drawings
Drew on Min. Atom,
Was married, feathered
Two children, the youngest already in the tenth.
A handful of mourners on the last journey,
Maybe somewhere and I'm there ...
Guys, a suit
Crumpled on the dead.
Although this does not mean anything.
He didn’t set himself a task,
To be the only one at my funeral
Of those who do not cry,
And dressed in Versace.
Maybe he is of this moment
I’ve been waiting all my life - much less.
Because right after the wake,
His car will go to the eldest son,
Which will pay half to sister
By parts, by July.
To Julia
I could go to college
Somewhere not here
Moreover, the farther, the closer the soul-
In St. Petersburg, they are almost waiting for her.
Last summer
She met, on the Internet,
With a brunette.
And already sent him her photos,
On which there is nothing on it.
And all this, now she is much more important
Obituary in which Min. Atom
Sorrows, through the district newspaper,
Supporting the whole team
Children, and the widow Elizabeth,
Which, after the death of her husband,
She began to look much worse.
She was the only one
Who really needed him.
The last words that she told him
Were: why did you die cold?
Oh, and the suit is really not ironed,
And not more than a dozen who see you off ...
And there is no silence quieter than this.
And there is nobody but these blurry ones
Shadows and silhouettes.
Killed by everyday life ...