Текст песни Объятиясознания - я не помню твоего имени, Лиза

Я стекаю по веткам деревьев аллейных,
разбиты губы обветренные,
Бредни во сне всех забытых образуют нотную картину.
А меня выбросило уже на берега пустынные вместе с тиной.

Ползком утиным до источника.
Мучительная жажда, а единственная в милях яма моими слезами заполнена.
Голова непонятными фразами заполонена.
Полое пространство между сердцем и душой.

Одной ногой близ твоих любимых мест,
А другой вниз карниза.
Я не ласкаю слух словами. Я не подлиза.
Я не помню твоего имени, Лиза.
Прости своего потенциального отца за внутреголовное самоубийство.

Не осознанно, да и чёрт бы с ним.
Это так минималистично быть наигранно-родными,
Будучи разделёнными километрами и даже границами меж стран.
Стараться скрыть под свитером дюжины открытых ран в области сердца.
Это, собственно, и был конец всему началу.
Повторяюсь, что меня от твоих берегов выбросило на неизвестный.
Я не сам причалил.

четыре утра на часиках,
А мне только бы сейчас ком в горле сбить кофе или чаем.
Нет, я не печален, это только мой образ же по мнению многих,
Твоему, кстати, в том же числе, наверное.
Удел правил жизни строгих приводит в замкнутый предел...
Это не то счастье, которого я хотел...
Это не тот истинный образ, который мной овладел,
А тело холодеет.
Пепел, упав на руки, жжёт и тлеет.
Я не успел за переливами цветов твоей красочной жизни.
А в висках моно-перкуссии.
Заперты в сейфы вакансии к естественному образу жизнедеятельности,
Сейчас легко только получить подделки конвертные с клочками чувствительности,
Которые, разъедая мозговую оболочку, заставляют душить самого себя в наволочке.

А отклоняться от темы не хочется.
Это подсознание шалит, подавая миллионы рифм.
Но дельных нет.
Идей и историй риф плетётся в переплёт агонии...
с нашивкой при жалком остатке старания писать тебе стишок,
Чтобы ты, обо мне вспоминая, таяла.
Не жалела о том, что потенциального отца потеряла.
Чтобы в других потом его нашла,
Но, пожалуйста, не такого в плане моральном.
Не такого, кто зашил себя в коконе из марли,
Чтобы мысли в край от общества ограничили.

Одна тысяча четыреста.
Ну, может с лишним.
Да, страны граничат.
А в глазах, смотря на карты, не встреча с тобой, а коды двоичные.
не просто существование, а жизнь парня-истерички.
Пора добивать работоспособность рук последними строчками...

У меня не будет больше такой "наигранной дочки".
Милый голос со своим эхом танцует,
А я же блефую, слух лаская...
Но я не подлиза...
Я не помню уже твоего имени, Лиза.

Уже руки скользят по карнизу.
Мел обводит статичную позу "лёжа"
Привезли на нижние уровни больницы,
Но тут не поможет даже всежизненный стаж хирурга.

I run on the branches of allery trees,
broken lips weathered
Beddle in a dream of all forgotten forms a ton picture.
And I was thrown on the shores of the deserted together with the Tina.

Clear duck to the source.
The painful thirst, and the only pit in the miles of my tears is filled.
The head of incomprehensible phrases is filled.
Hollow space between heart and soul.

One foot near your favorite places
And the other down the cornice.
I do not caress the audience with the words. I am not a subline.
I do not remember your name, Lisa.
Forgive your potential father for internal suicide.

Not consciously, and hell with him.
It is so minimalist to be nigino
Being separated by kilometers and even boundaries between countries.
Try to hide under a dozen sweater of open wounds in the heart.
This, in fact, was the end of the beginning.
I repeat that I was thrown away from your shores to an unknown.
I did not moist.

four in the morning on the watch,
And I just walted to bring down coffee or tea in my throat.
No, I'm not sad, it's only my mind according to many,
By the way, in the same number, probably.
The lot of life rules is strict leads to a closed limit ...
This is not the happiness that I wanted ...
This is not the true image that I was seized,
And the body is cold.
Ash, falling on his hands, burns and smolden.
I did not have time for overflowing the colors of your colorful life.
And in the temples of mono-percussion.
Locked in safes vacancies to the natural image of life,
Now easily only get fake envelope with shoes sensitivity,
Which, eating a cerebral shell, make you choke yourself in the pillowcase.

And I do not want to deviate from the topic.
This subconsciousness is shawl, feeding millions of rhymes.
But there are no valves.
Ideas and stories reef ride into the binding of agony ...
With the stripes, with misery, the remaining of the effort to write you a poem,
So that you remember me, melting.
I did not regret that the potential father lost.
So that on others then found him
But please, not so in terms of moral.
Not the one who has sewn in a cocoon of gauze,
So that thoughts in the edge of society have limited.

One thousand four hundred.
Well, maybe too much.
Yes, countries bordered.
And in the eyes, looking at the cards, not meeting with you, and binary codes.
Not just existence, but the life of a hysterical guy.
It's time to finish the work of hands with the latest line ...

I will not have more such a "talked daughter."
Cute voice with her echo dancing,
And I'm bluffing, caressing ...
But I'm not an ...
I do not remember your name, Lisa.

Already hands slide on the eaves.
Chalk Courses Static Pose "Lyzh"
Brought to the lower levels of the hospital,
But even the all-life surgeon will not help.