Этот город неприкаянных людей,
Принимающий бездомных так легко,
Не способен обогреть своих детей,
Потому что расположен высоко.
Высоко над отоплением земным,
Над покорностью других периферий,
Он к себе суров и к жителям своим,
Он не злой, но так уставший от мессий.
И уставший, но не ставший ни жлобом,
Ни искателем виновных и врага,
Ни девчонкою, торгующей теплом,
Он глотает ядовитые снега.
И разбитыми ладонями плотин
Упирается в бушующий залив,
Но, как лики монументов и картин,
Он по-прежнему спокоен и красив.
И уж если ты в туман его густой
Окунешься среди ржавых кораблей,
Ты отравлен будешь песнею морской
И виденьями качающихся рей.
Крузенштерна льдом поросший такелаж
Станет грезится в простых сосульках с крыш,
И однажды этот город ты предашь
И в другой далекий город убежишь.
И совьется из дорог бескрайних сеть,
Ты запутаешься, как плохой рыбак,
В океанах, проститутках и тоске,
И поймешь, какой ты все-таки дурак.
Оглянувшись, ты увидишь, как блестит
Петербурга шпиль высокий сквозь года,
И, конечно же, он примет и простит,
И ты больше не уедешь никуда.
This city restless people
Receiving homeless so easy
Is not able to heat their children ,
Because is high.
High above the heating of the earth;
Resignation over other peripheries
It is harsh to her and to the people of his own,
He is not evil , but so tired of messiahs .
And tired, but did not become any goon ,
Neither seeker guilty and enemy
Neither girl, selling heat
He swallows poisonous snow.
And palms broken dam
Abuts the raging Bay
But, as the faces of monuments and paintings,
He remains calm and beautiful.
And if you're in the thick fog of his
Okuneshsya of rusty ships
You 'll be poisoned sea songs
And vision swinging yard .
Krusenstern ice -covered rigging
Would be the dream of a simple icicles from roofs
And once you betray this city
And in another distant city escape.
And the recoil of the vast network of roads ,
You get lost , like a bad fisherman
In the oceans , prostitutes and anguish ,
And understand what you're still a fool.
Looking back, you will see how glitters
Petersburg steeple high through the year ,
And, of course , and he will forgive
And you will not go nowhere.
