Март смиряет ко дну - можно дунуть и лечь…
Тот, кто свечи зажег, право, пить не умел,
Он бросает слова на огонь, но ни млечной тоски,
Ни хвалы на избитом уме.
Лица кружатся, толпами падая в снег,
Листья просят о смерти у жадной воды,
И московский асфальт все черней и косней,
Все проходит и лжет, дождь смывает следы.
Можно дунуть и лечь… Но болит пустота,
Как забытая вещь. Бессловесная речь
Достигает ушей, но не так и не там -
Я не больше, чем трещина в чьем-то ребре…
Я не более, чем… Уклоняясь к плечу,
Шепоток: "Только соль донесу - пропаду"…
Пропади, говорю, я живу, как хочу,
Как умею… не знать ничего - но в бреду
Повторять: отвечаю за весь этот ад,
За дороги печали, за черный асфальт,
За сухие глаза, за плохую игру
И за долгие годы к родному ребру…
Мои свечи горят, осыпается соль,
Терпеливо и пристально теплится нить,
Продолжая на медленном выдохе столь
Неразумную жизнь - на весенние дни…
March resigns to the bottom - you can blow and lie down ...
The one who lit the candles, really, didn’t know how to drink,
He casts words on fire, but not milky longing,
Not praise on a battered mind.
Faces spinning in droves in the snow
Leaves beg for death from greedy water
And the Moscow asphalt is blacker and tinier,
Everything passes and lies, rain washes away the traces.
You can blow and lie ... But the void hurts,
Like a forgotten thing. Wordless speech
Reaches the ears, but not the wrong way -
I'm no more than a crack in someone’s rib ...
I'm no more than ... Dodging to my shoulder,
Whisper: "Only the salt I will bring to the abyss" ...
Get lost, I say, I live as I want
How I can ... do not know anything - but in delirium
Repeat: responsible for all this hell
For the roads of sorrow, for the black asphalt
For dry eyes, for a bad game
And for many years to his native rib ...
My candles burn, salt crumbles,
The thread is patiently and intently
Continuing on a slow exhale so
Unreasonable life - in the spring days ...
