Текст песни Ольга Макеева - письмо шестое

Что ж, пора, наверное, ставить крест. Пустота такая, что всякий жест оставляет привкус прокислых щей, и досадней юношеских прыщей этот вздор, эти пышные словеса, эта память вздоха на волосах, на затылке, этот чужой задор, и призывный взгляд, и немой укор, и холодный кофе – та еще дрянь, и зачем я встала в такую рань?..

Брезжит утро - в тучах и клеверах. Здесь у нас, на простуженных северах, под конец июля почти всегда пахнет осенью, и течет вода с прохудившихся навсегда небес, снизу вверх чернеет и мокнет лес, и в канаве, шелковый пух суча, вездесущий колышется иван-чай. И недобрый ветер, и полусвет, и в сенях развешенный сухоцвет.

Это было славно – болеть тобой, ведь бумага стерпит надрыв любой, ведь ни дня без ласкового письма... Я любила многих и всех весьма, но недолго - честно сказать, пока заплеталась нежностями строка и томился страстью неловкий стих. Я забуду тебя, как забыла их, потому как перевелись слова. На дворе трава, на траве дрова.

На дровах унылый полиэтилен. Горизонт печален без перемен, и торчит осина, как перст судьбы. Домочадцы чапают по грибы, надевают куртки и сапоги, чайный пух выписывает круги над дорогой. Изредка из-за туч выползает бледный осенний луч и обратно прячется второпях, как птенец в черемуховых ветвях.

Мы увидимся вновь через десять лет, я скажу небрежно «привет-привет», и опять мучительно не пойму, отчего так плакалось в полутьму, так леталось, маялось, не спалось, пробирало дрожью сырой насквозь, и визжали, лопаясь, тормоза, и куда глядели мои глаза, и в каком-нибудь баре или кафе за прискорбный выпью плюсквамперфект.

Вот и все. Вполне завершен гештальт. Послезавтра – пыль, суета, асфальт, четких линий вечная красота, тополя, трамваи – и немота. А забытый на зиму старый дом будет гнить под снегом, скрипеть бревном, под бревном поселится дура-мышь, будет громко топать в густую тишь, будет рыскать по дому и сгрызет пачку писем, брошенную в комод...

Well, it's time to put a cross. The emptiness is such that every gesture leaves the taste of sour cabbage soup, and the annoying youthful acne this nonsense, these magnificent words, this memory of a breath on the hair, on the back of the head, this other people's enthusiasm, and a dumb, and cold coffee - that is still rubbish - that is still rubbish and why did I get up to such an early? ..

Morning is squeamish - in clouds and clovers. Here, in the colds of the North, at the end of July it almost always smells in the fall, and water flows from the heaven that has gone, and the forest is blazing upwards and in the ditch, the silk fluff of the sech, the omnipresent sways. And an unkind wind, and hemisphere, and in the hallway hung dry -flowered.

It was glorious - to get sick with you, because the paper will suffer a tear of anyone, because not a day without a gentle letter ... I loved many and everyone very much, but not for long - to be honest, while a string was braided and an awkward verse languished with passion. I will forget you, as I forgot them, because the words translated. Grass in the yard, firewood on the grass.

There are dull polyethylene on firewood. The horizon is sad without change, and aspen sticks like a finger of fate. The households chap mushrooms, put on jackets and boots, tea fluff writes out circles above the road. Occasionally, a pale autumn beam creeps out from behind the clouds and hides in a hurry, like a chick in the bird cherry branches.

We will see each other again ten years later, I will say casually “hello-hijack”, and I don’t understand painfully, why it was cried in the midst of half, so it was flying, soaking, not sleeping, moving away raw through, and squealed, bursting, and where My eyes looked, and in some bar or cafe for the regrettable I will drink pluskvamperfect.

That's all. Gestalt is quite completed. The day after tomorrow - dust, vanity, asphalt, clear lines of eternal beauty, poplar, trams - and dumbness. And the old house, forgotten for the winter, will rot under the snow, creak with a log, a fool will settle under a log, stomp loudly into a thick quiet, will scour around the house and gnaw a pack of letters thrown into the chest of drawers ...