Regnava nel silenzio
alta la notte e bruna…
Colpìa la fonte un pallido
raggio di tetra luna…
Quando un sommesso gemito
fra l’aure udir si fè
ed ecco, ecco su quel margine,
l’ombra mostrarsi a me… Ah!
Qual di chi parla, muoversi
il labbro suo vedea,
e con la mano esanime
chiamarmi a sé parea;
Stette un momento immobile,
poi ratta dileguò…
e l’onda prìa sì limpida
di sangue rosseggiò.
[Alisa]
Chiari, o Dio! Ben chiari e tristi
nel tuo dir presagi intendo!
Ah, Lucia, Lucia, desisti
da un amor così tremendo.
[Lucia]
Egli è luce a’ giorni miei,
è conforto al mio penar.
Quando rapito in estasi
del più cocente ardore,
col favellar del core
mi giura eterna fé,
gli affanni miei dimentico,
gioia diviene il pianto,
parmi che a lui d’accanto
si schiuda il ciel per me!
[Alisa]
Ah, giorni d’amaro pianto,
ah, s’apprestano per te, sì, sì…
Ah, Lucia, ah, desisti.
Egli s’avanza…
La vicina soglia io cauta veglierò.
(Rientra nel Castello.)
Он правил в тишине
высоко ночью и темно ...
Источник попал в тупик
холодный лунный луч ...
Когда тихий стон
между аурами, слушание сделано
и здесь, на этом краю,
тень покажет себя мне ... Ах!
Кто из тех, кто говорит, двигаться
его губа увидела,
и с безжизненной рукой
зови меня к себе;
Он остановился на мгновение,
затем ратта исчезла ...
и волна такая чистая
крови покраснела.
[Алиса]
Ясно, о Боже! Очень ясно и грустно
Я имею в виду ваши предзнаменования!
Ах, Люсия, Люсия, сдавайся
от такой огромной любви.
[Люсия]
Он свет в мой день,
это комфорт для моего друга.
Когда похищены в экстазе
самого горячего рвения,
с фавелларом ядра
Я клянусь вечным фе,
Я забыл о своих заботах,
радость становится слезами,
мне кажется, что рядом с ним
Небеса открываются для меня!
[Алиса]
Ах, дни горького плача,
ах, они готовятся к тебе, да, да ...
Ах, Люсия, ах, сдавайся.
Он продвигается ...
На ближайший порог буду внимательно следить.
(Возвращение в замок.)
