Ночь прислонилась к камышу.
Дым от костра стоит стеной.
А я письмо тебе пишу-
Моей любимой и родной.
Пишу о том,как в смертный бой
Мы шли у жизни на краю,
Сражаясь храбро в дождь и в зной
За Землю Русскую свою.
Пишу, родимая,как есть-
Нас окружил турецкий хан.
А нас всего-то было шесть,
Шесть казаков и атаман.
"Не имут срама мертвецы!"-
Сказал наш батька-атаман,-
"Ведь с нами Бог! А мы донцы!
Так сложим головы в курган!"
И обнажили мы клинки,
И помолился атаман.
И поскакали мы напрямик-
Врезаясь в басурманский стан.
Кого успели мы догнать-
Тому досталося с лихвой.
Остался враг в земле лежать,
А мы отправились домой.
То помнит солнце и луна,
И знает поле, белый свет.
У казака вся жизнь-война,
В казачьем сердце страха нет!
The night leaned against the reed.
Smoke from the fire is a wall.
I write a letter to you
My beloved and native.
I write about how to death
We walked my life on the edge,
Fighting brave in the rain and in the heat
For the land of Russian.
I write, the birth, as is-
We were surrounded by Turkish Khan.
And we were just six,
Six Cossacks and Ataman.
"Do not immane the dead!" -
Said our Batka-Ataman, -
"After all, God is with us! And we are the Donctions!
So lay down the heads in Kurgan! "
And we were exposed to the blade,
And the Ataman prayed.
And we picked up straight
Cutting into bassurmann.
Who we managed to catch up
That is good.
Left the enemy in the ground lying,
And we went home.
He remembers the sun and the moon,
And knows the field, white light.
The Cossack has all life-war,
There is no fear of fear in the Cossack!
