Для них не станут никогда семейными альбомы
Где пожелтевших фото рассыпались листья,
Они кружились по пустым бульварам
И слали памяти пустые письма.
Слова замерзли на губах остывших
И слезы плавят снег летящий в руки.
Они дыханьем грели иней на ресницах,
Потом стрелялись, просто так, от скуки.
Они любили грусть, все имена и даты.
Их мысли путались в дыму марихуаны.
Их теплой кровью оседали опиаты
На остром лезвии в горячей ванной.
С утра, на глянцевых цветных обложках,
Они смеялись на красивых снимках,
А вечером на закопченной ложке,
Расплавились, откинувшись на спину.
Для них не станут никогда семейными альбомы
И дождь, в который раз продлит свою репризу,
В квартире тех, кто были с ним давно знакомы,
Людей ушедших в осень по карнизу.
They do not ever become a family album
Where yellowed photos scattered leaves,
They circled the empty boulevards
And they sent letters to the empty memory.
The words froze on his lips the cooled
And the tears melted the snow flying in his hands.
They warmed breath frost on the eyelashes,
Then we shoot, just out of boredom.
They loved the sadness, all the names and dates.
Their thoughts were confused in the smoke marijuana.
They are warm-blooded settled opiates
In sharp blades in the hot tub.
In the morning, on the covers of glossy color,
They laughed at the beautiful pictures,
And in the evening on blackened spoon,
Melt, leaning back.
They do not ever become a family album
And the rain, which once extended its reprise,
Apartment those who have long been familiar with it,
People who left in the autumn on the cornice.
