Не имей сто рублей, не имей сто друзей.
Ничего никогда заиметь не смей.
Ни раба, ни хозяина, ни жены.
Все желанья твои запрещены.
Не имей сто рублей, не имей сто друзей.
Ничего никогда заиметь не смей.
Ни раба, ни хозяина, ни жены.
Все мосты сожжены, все слова неважны.
И покуда погодка совсем не "ну да",
Распахни настежь окна, открой ворота.
Выбирайся скорее ко мне сюда.
Здесь на тысячу пряников только плеть,
Здесь нетрудно совсем ничего не хотеть.
Мне не хочется даже об этом петь.
Не имей сто рублей, не имей сто друзей.
Ничего никогда заиметь не смей.
Передай господину, жене и рабу:
На желания их то же табу.
Не имей сто рублей, не имей сто друзей.
Ничего никогда заиметь не смей.
Заяви господину, жене и рабу,
Что желания их видел в гробу.
И покуда погодка совсем не "ну да",
Распахни настежь окна, открой ворота.
Выбирайся скорее ко мне сюда.
Здесь на тысячу пряников только плеть,
Здесь нетрудно совсем ничего не хотеть.
И не хочется даже.
Do not have a hundred rubles, do not have a hundred friends.
Nothing to ever strip.
Neither a slave, nor the host, nor wife.
All your desires are prohibited.
Do not have a hundred rubles, do not have a hundred friends.
Nothing to ever strip.
Neither a slave, nor the host, nor wife.
All bridges are burned, all words are unimportant.
And as long as the weather is not "Well yes,"
Open the windows, open the gate.
Choose more to me here.
Here for a thousand gingerbreads only whip,
It is not difficult to want nothing at all.
I do not even want to sing about it.
Do not have a hundred rubles, do not have a hundred friends.
Nothing to ever strip.
Pass Mr., wife and slave:
At the desire of them the same taboo.
Do not have a hundred rubles, do not have a hundred friends.
Nothing to ever strip.
Pan, Lord, wife and slave,
That desires saw them in the coffin.
And as long as the weather is not "Well yes,"
Open the windows, open the gate.
Choose more to me here.
Here for a thousand gingerbreads only whip,
It is not difficult to want nothing at all.
And I do not even want.
