это всё твоё: от киева до сантьяго.
молодость дурная, но с ней отвага,
в восемнадцать в каждом живёт бродяга,
главное – не знать, когда он уйдёт.
а пока ты юный, и не тайком
можно быть подвыпившим дураком.
дом пропах весь дымом и коньяком,
но тому, кто нагл, всегда везёт.
да, хвала безумцам, ведь как без них
был бы мир стерилен, уныл и тих.
вычисляя в пёстрой толпе своих,
мы идём с тобой, не сбавляя шага.
двадцать лет спустя, обогнув спираль,
время в пыль сотрёт и графит, и сталь, –
холодно, как скальпель, ему не жаль
ни певца, ни дервиша и ни мага.
пока песнь не стала мала в плечах,
пой со мной о главном и о вещах,
что больней всего. ты ведь знаешь – страх
жив, пока мы плачем пред ним как дети.
всякий ритм и слово рождает такт –
сердца стук есть в нас, и пусть будет так:
если хочешь в путь, то лишь дай мне знак,
и не сдержит нас ничего на свете.
it's all yours: from Kiev to Santiago.
bad youth, but courage with it,
at eighteen, a vagrant lives in everyone,
the main thing is not to know when he will leave.
while you are young, and not secretly
you can be a tipsy fool.
the house smelled of smoke and brandy,
but the one who is insolent is always lucky.
yes, praise to the madmen, because without them
the world would be sterile, dull and quiet.
calculating in the motley crowd of their own,
we go with you, without slowing down.
twenty years later, having rounded the spiral,
time will erase both graphite and steel into dust, -
cold as a scalpel, he's not sorry
no singer, no dervish and no magician.
until the song became small in the shoulders,
sing with me about the main thing and about things,
which hurts the most. you know - fear
alive as long as we cry before him like children.
every rhythm and word creates a beat -
there is a heartbeat in us, and let it be so:
if you want to go, then just give me a sign
and nothing in the world will hold us back.
