Сторона ль ты моя, сторона!
Дождевое, осеннее олово.
В черной луже продрогший фонарь
Отражает безгубую голову.
Нет, уж лучше мне не смотреть,
Чтобы вдруг не увидеть хужего.
Я на всю эту ржавую мреть
Буду щурить глаза и суживать.
Так немного теплей и безбольней.
Посмотри: меж скелетов домов,
Словно мельник, несет колокольня
Медные мешки колоколов.
Если голоден ты — будешь сытым.
Коль несчастен — то весел и рад.
Только лишь не гляди открыто,
Мой земной неизвестный брат.
Как подумал я — так и сделал,
Но увы! Все одно и то ж!
Видно, слишком привыкло тело
Ощущать эту стужу и дрожь.
Ну, да что же? Ведь много прочих,
Не один я в миру живой!
А фонарь то мигнет, то захохочет
Безгубой своей головой.
Только сердце под ветхой одеждой
Шепчет мне, посетившему твердь:
«Друг мой, друг мой, прозревшие вежды
Закрывает одна лишь смерть».
My side, my side!
Rain, autumn tin.
In a black puddle, a chilled lantern
Reflects a lipless head.
No, I better not look
To suddenly not see the worst.
I'm on all this rusty death
I will squint and narrow my eyes.
So a little warmer and more painless.
Look: between the skeletons of houses,
Like a miller carries the bell tower
Copper bags of bells.
If you are hungry, you will be full.
If he is unhappy, then he is cheerful and happy.
Just don't look openly
My earthly unknown brother.
As I thought, I did so,
But alas! All one and the same!
It can be seen that the body is too accustomed
Feel this cold and shiver.
Well, what then? There are many others
I'm not alone in the world alive!
And the lantern will blink, then laugh
With your lipless head.
Only the heart under the shabby clothes
Whispers to me, who has visited the firmament:
"My friend, my friend, the insights
Only death covers it. "
