белые сосны журчат. угрюмо
пёс следит за метлой.
небо шуршит волосами ветра,
ночь молча приходит домой.
кровля замшела, повис календарь,
в нём стройно чернеют числа,
а я всё никак не могу разобрать,
почему я среди них не числюсь.
идут поезда, и всё в этом роде.
сторож на лестнице спит.
а пёс под окном замёрз и не бродит.
ему надоел этот свист.
эндорфин, что тёк в моих венах,
давно выдохся, вышел, пропал,
и, под маской решенья проблемы,
алкоголь запрудил мой подвал
эндорфин, что тёк в моих венах,
давно выдохся, вышел, пропал,
и, под маской решенья проблемы,
Кьеркегор запрудил мой подвал
White pines murmur. sullen
The dog is watching the broom.
Sky rustles wind hair,
Night silently comes home.
The roof is suede, the calendar hook,
in it slim black numbers,
And I still can not disassemble,
Why am I among them not nursuant.
There are trains, and that's it true.
The watchman on the stairs is sleeping.
And the dog under the window is the frozen and does not wander.
He is tired of this whistle.
Endorphin, that a chick in my veins,
long exhale, came out, disappeared,
And, under the mask solven problems,
Alcohol burned my basement
Endorphin, that a chick in my veins,
long exhale, came out, disappeared,
And, under the mask solven problems,
Kierkegore burned my basement
