Идут пионеры, шагая по мостовой,
Идут они, да так сильно пища головой.
А бывало проймут они мимо гуся,
Ручонкой своей чуткой тряся.
Как бы то ни было, пионеры, что есть рукомойник задранный,
Они так сущностью своей обагряют пространство.
Словно древний, увядший в раздорах несчастья, голос несчастный,
Но всё то как бы ни шло, умирает постоянство.
И не будет больше в наших сущностях теплоты заграничной,
Потому как пионеров то нет вовсе в наших мечтах.
Они всего-то являются нам в наших снах безмятежных,
Словно молитвой призваны быть. И являться опекой для наших границ.
Pioneers are walking, walking along the pavement,
They go, so much their heads.
And they used to run past the goose,
The little hand shaking with his sensitive.
Be that as it may, pioneers, that there is a slee of a ripe,
They are so in their essence, they are stained with space.
Like an ancient, wilted in the strife of misfortune, unhappy voice,
But all that, no matter how it goes, constancy dies.
And there will be no more in our entities of the heat overseas,
Because there are no pioneers at all in our dreams.
They are all to us in our dreams of serene,
As if they are called to be a prayer. And to be guardianship for our borders.
