За густой пеленой наших будничных дел,
За больной маетой наших душ, наших тел,
Сквозь унылые тени обид и забот,
Сквозь тугое сплетенье житейских невзгод,
За уродливым миром пустой суеты,
За угрюмым и сирым лицом нищеты.
Мы увидеть должны, как прекрасна земля,
Как березы нежны и легки тополя,
Cердце верного друга увидеть должны.
Зелень летнего луга и трепет весны,
Cердце верного друга увидеть должны.
Зелень летнего луга и трепет весны.
Сквозь ворчанье и зов, и рыданье, и брань,
И сквозь визг тормозов в предрассветную рань,
За пронзительным плачем пожарных сирен,
За концертом кошачьим супружеских сцен,
И за воплем орущих в саду малышей,
За истерикой ждущих войны торгашей.
Мы услышать должны шепот сонной травы,
Красоту тишины, птицу в гуще листвы,
Что во мраке лесном задремала.
Успев сочинить перед сном колыбельный напев,
И во мраке лесном чутко дремлет,
Успев сочинить перед сном колыбельной напев.
For the thick watering of our everyday affairs,
For the patient with our souls, our bodies,
Through the sad shadows of offenses and worries,
Through the tight plexus of everyday adversity,
For the ugly world of empty fuss,
For silent and silent poverty.
We should see how beautiful land is
As birch trees gentle and light poplar,
To see the right friend should see.
Summer meadow greens and trepidation of spring,
To see the right friend should see.
The greens of summer meadows and trepidation of spring.
Through the grumbling and call, and sobbing, and brand,
And through the screech of the brakes in the predawny early early
Behind the piercing plastic sirens,
Behind the concert feline marital scenes,
And for the screams of tears in the garden,
For the hysteria of waiting war in the fight.
We hear should whisper of sleepy grass,
The beauty of silence, bird in dense foliage,
That in the darkness of the forest trioral.
Hurrying to compose in front of bed
And in the darkness, the forest is sensitive,
Hurry up to compose in front of sleeping tangle.
