Руки в брюки, пальцы в кольца
В непогоду добровольцем
Спешу направиться
Нету снега, нету солнца
Дождь, да дней последних донце,
Но мне это нравится
А из старого авто звуки скерцо и клаксон
Вытанцовывают с моим сердцем в унисон
Дождь мешается с Невою, и быстрей несет река
Так бывает, когда долго плачут облака
Спаса мокрые узоры чистых голубых кровей
Да нищих пробуждают взоры, возбуждают королей
А по старому авто все также дождь стучит,
То зарядит под танго, то под фокстрот переиначит
А Казань по два крыла подальше от затей
Поближе к божьей матери собрала людей
А я по перспективе мимо граций и коней
Иду себе, бреду по городу дождей
Вот и старое авто все также сушит якоря
Реки, что по Невскому текут в открытые моря
На соборы, купола льет как из ведра,
Полируя каждый штрих творения Петра.
И лады не строит моя промокшая гитара
Он знай себе круги рисует уже выше ординара
Да Бог, он когда меня родил, он угодил, он угадал
Питером меня вскормил, в Питере меня создал
И вот без потоков свыше, без шороха по крышам
Жизнь моя не бьется, не звучит, не пишет
песен
Hands in his pockets, his fingers in rings
In bad weather a volunteer
I hasten to go
Nope snow, no sun
Rain, so the last days Donets
But I like it
And from the sound of an old car horn and Scherzo
Vytantsovyvaetsya with my heart in unison
Rain mixes with the Neva, and quickly brings the river
This happens when a long cry clouds
Saviour wet patterns of pure blue-blooded
Yes, the poor awaken eyes, excite Kings
And all the old cars as rain knocks,
The charge for the tango, the foxtrot under pereinachit
And Kazan two wing away from austere
Closer to the Mother of God gathered the people
And I'm on the run past the grace and horses
I go to myself, delirium in the city of rain
That's all the old cars also dries anchor
The rivers that flow along the Nevsky in the high seas
The Cathedral, the dome's pouring,
Polishing every detail of creation of Peter.
And frets not build my drenched guitar
Know yourself He draws circles already above normal
Yes, God, he gave birth to me when he landed, he guessed
Peter nurtured me, made me in St. Petersburg
And no more than streams without a rustle on the roofs
My life does not break, does not sound, do not write
songs
