Текст песни Тимур Шаов - Трезвость - норма жизни

На прошлой на неделе
С ребятами сидели,
Под музыку балдели,
Но никто ничё не пил.
Всё было мирно-тихо,
Тут открылись двери лихо:
Ввалился пьяный Тихон
С бутылочкой «чернил».

Кричит он: «Как живёте?
Всё в потолок плюёте?
Ну, братцы, вы даёте!
Нельзя же так скучать!
Слыхали, братцы? В Чили
Режим ужесточили —
По этой по причине
Нам надо забухать!"

Бухать за всё мы рады!
За урожай Канады,
За дождик Ленинграда
И вьюгу Колымы,
За ваших и за наших,
За Петю, Витю, Сашу,
За Тихона и даже
За женщин выпьем мы.

Сперва, покуда пили,
Мы женщин обсудили.
Потом заговорили
Совсем уже хитро:
Про импрессионистов,
Потом про сионистов,
Потом уж о Шекспире,
Вольтере и Дидро.

Всех переспорил Винни,
От алкоголя синий.
Кричит: «Что нам Феллини,
Тарковский, Михалков?
И мы могём не хуже,
Нам только стимул нужен,
И мы посадим в лужу
Известных мастеров».

Тут кто-то крикнул: «Братцы,
Ведь надо ж нам догнаться!»
Ну рады мы стараться —
На магазин, бегом!
Ну, сбегали, купили
На нос по три бутыли,
Но их уже мы пили
Во сквере городском.

Среди статуй античных,
Раздетых, неприличных,
Портвейн шёл отлично —
Ну просто нету слов.
По литре загасили,
Сардиной закусили,
Потом заголосили
Чего-то из Битлов:

Мол, «Michelle, ma belle».

По классике тоскуя,
Я жар в себе почуял
И скинул я статую
И влез на постамент.
И там, посреди сквера,
Я вслух читал Гомера —
Два милиционера
Прервали мой концерт.

Вели меня за локоть,
Я плакал всю дорогу,
Кричал: «Читайте Блока!
Менты - мои друзья!»
И лез к ним целоваться:
Мол, если разобраться,
Вы тоже люди, братцы,
Вот гадом буду я!

Потом уж в отделении
Я плакал в умилении
И падал на колени,
Мол, люблю вас, мужички.
А в камере холодной
Какой-то уголовник,
Безжалостный и злобный,
Разбил мои очки.

На утро было плохо,
На утро было сухо,
Я сказал себе: «Тимоха,
Всему виной Гомер».
Потом меня одели,
Постригли, как хотели,
Пахал я две недели
На стройках СССР.

Теперь я на свободе,
Постриженный по моде —
Не то, чтоб лысый вроде,
Не то, чтоб волосат.
И больше не чудачу,
Домой несу всю сдачу,
От мамы с папой прячу
Бесстыжие глаза.

Теперь я отдыхаю
И больше не бухаю.
И в школах выступаю
С беседами о том,
Что, пить, мол — это дерзость,
Что водка — это мерзость,
Что норма жизни — трезвость,
Не пейте ни за что!

Last week
We sat with the guys
To the music of the bastard,
But no one drank anything.
Everything was quiet and peaceful
Then the doors opened famously:
The drunk Tikhon fell in
With a bottle of ink.

He shouts: “How do you live?
Does everyone spit on the ceiling?
Well, brothers, you give!
You can’t get so bored!
Have you heard, brothers? In Chile
Tighter mode -
For this reason
We need to swell! "

We are happy to thump for everything!
For the harvest of Canada
For the rain of Leningrad
And the blizzard of Kolyma,
For yours and ours,
For Petya, Vitya, Sasha,
For Tikhon and even
We will drink for women.

First, while drinking,
We discussed women.
Then they started talking
Quite already tricky:
About the Impressionists,
Then about the Zionists,
Then about Shakespeare,
Voltaire and Diderot.

Winnie argued everyone,
From alcohol is blue.
Shouts: “What do we Fellini,
Tarkovsky, Mikhalkov?
And we can be no worse
We only need an incentive
And we will put in a puddle
Famous Masters. "

Then someone shouted: “Brothers,
After all, we must catch up! ”
Well, we are glad to try -
To the store, run!
Well, they ran away, bought
Three bottles on the nose
But we already drank them
In the city square.

Among the statues of antique,
Undressed, indecent,
Port went fine -
Well, just no words.
They quenched a liter,
Sardine bit
Then they voted
Something from the Beatles:

Like, "Michelle, ma belle."

Longing for the classics
I sensed the heat in myself
And I threw off the statue
And climbed onto the pedestal.
And there, in the middle of the square,
I read Homer aloud -
Two police officers
Interrupted my concert.

Led me by the elbow
I cried all the way
Shouted: “Read the Block!
The cops are my friends! ”
And climbed to kiss them:
Like, if you look,
You are also people, brothers,
I’ll be a bastard!

Then in the department
I cried in tenderness
And fell to his knees
Like, I love you, peasants.
And in the cold chamber
Some felon
Merciless and evil
Broke my glasses.

In the morning it was bad
It was dry in the morning
I said to myself: “Timokha,
Homer is to blame. ”
Then they dressed me,
Sheared as they wanted
I plowed for two weeks
At the construction sites of the USSR.

I'm free now
Fashion Shorn -
Not that he’s bald,
Not that hairy.
And no longer a fad,
I'm carrying all the change home
I hide from mom and dad
Shameless eyes.

Now i'm resting
And no longer thump.
And I speak in schools
With conversations about
What to drink, they say, is insolence,
That vodka is an abomination
That the norm of life is sobriety
Do not drink for anything!