С Одесского кичмана
Сорвались два уркана,
Сорвались два уркана ай на волю.
У Вяземской малины
Они остановились,
Они остановились отдыхнуть.
Один, герой гражданской,
Махновец партизанской,
Добраться невредимым не успел.
Он весь в бинтах надетый
И водкой подогретый,
И песенку такую он завёл:
«Товарич, товарич,
Болять мои раны,
Болять мои раны в глыбоке,
Одна же заживаеть,
Другая нарываеть,
А третия открылася в боке.
За що же мы борёлись?
За що же мы страждались?
За що ж мы проливали нашу кровь?
Они же там пирують,
Они же там гуляють,
А мы же ж подавай им всё новьё!
Товарич, товарич,
Товарич малахольный,
Зарой ты моё тело в глыбоке.
Покрой могилу камнем,
Улыбку на уста мне,
Улыбку на уста мне сволоке.
Товарич, товарич,
Скажите моей ты маме,
Що сын её погибнул на посте.
С винтовкою в рукою,
И с шашкою — в другою,
И с песнею весёлой на усте.
С одесского кичмана
Сорвались два уркана,
Сорвались два уркана на заре.
У Вяземской малины
Они остановились,
Они остановились отдохнуть.
From Odessa Kichman
Two urkans took off
Two urkans burst into the wild.
Vyazemskaya raspberries
They stopped
They stopped to rest.
One, a civilian hero,
Makhnovets partisan,
I didn’t manage to get unscathed.
He is all dressed in bandages
And warmed up with vodka,
And he started a song like this:
"Comrade, comrade,
To hurt my wounds
Sore my wounds in a lump
Heal alone
Another run up
And the third opened in bokeh.
What were we fighting for?
What were we suffering for?
Why did we spill our blood?
They feast there
They walk there,
But we’ll give them everything new!
Comrade, comrade,
Malacholovy merchant,
Zara you my body in a lump.
Cover the grave with stone
A smile on my mouth
A smile on my mouth scum.
Comrade, comrade,
Tell my mom you
Scho her son died at a post.
With a rifle in his hand
And with a saber - in another,
And with a funny song on the mouth.
From Odessa Kichman
Two urkans took off
Two urkans broke at dawn.
Vyazemskaya raspberries
They stopped
They stopped to rest.
