Мы не пьем вина на краю деревни.
Мы не ладим себя в женихи царевне.
Мы в густые щи не макаем лапоть.
Нам смеяться стыдно и скушно плакать.
Мы дугу не гнем пополам с медведем.
Мы на сером волке вперед не едем,
и ему не встать, уколовшись шприцем
или оземь грянувшись, стройным принцем.
Зная медные трубы, мы в них не трубим.
Мы не любим подобных себе, не любим
тех, кто сделан был из другого теста.
Нам не нравится время, но чаще - место.
Потому что север далек от юга,
наши мысли цепляются друг за друга.
Когда меркнет солнце, мы свет включаем,
завершая вечер грузинским чаем.
Мы не видим всходов из наших пашен.
Нам судья противен, защитник страшен.
Нам дороже свайка, чем матч столетья.
Дайте нам обед и компот на третье.
Нам звезда в глазу, что слеза в подушке.
Мы боимся короны во лбу лягушки,
бородавок на пальцах и прочей мрази.
Подарите нам тюбик хорошей мази.
Нам приятней глупость, чем хитрость лисья.
Мы не знаем, зачем на деревьях листья.
И, когда их срывает Борей до срока,
ничего не чувствуем, кроме шока.
Потому что тепло переходит в холод,
наш пиджак зашит, а тулуп проколот.
Не рассудок наш, а глаза ослабли,
чтоб искать отличье орла от цапли.
Мы боимся смерти, посмертной казни.
Нам знаком при жизни предмет боязни:
пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать "не надо".
Наши жизни, как строчки, достигли точки.
В изголовьи дочки в ночной сорочке
или сына в майке не встать нам снами.
Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.
То не колокол бьет над угрюмым вечем!
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Мы спускаем флаги и жжем бумаги.
Дайте нам припасть напоследок к фляге.
Почему все так вышло? И будет ложью
на характер свалить или Волю Божью.
Разве должно было быть иначе?
Мы платили за всех, и не нужно сдачи.
We do not drink wine on the edge of the village.
We do not get along grooms himself in the princess.
We are in the thick soup is not poppy bast.
We were ashamed to laugh and cry boring.
We arc not Gnehm half with a bear.
We are the gray wolf does not go forward,
and he did not get up, pricked syringe
Burst or the ground, slender prince.
Knowing the copper pipes, we have no tubes.
We do not like his kind, not like
who was made of different stuff.
We do not like the time, but more often - place.
Because the north is far from the south,
our thoughts clung to each other.
When the sun fades away, we include light,
The evening ended with Georgian tea.
We do not see shoots of our arable lands.
We were disgusted with the referee, the defender is terrible.
We marlinespike more than a match for centuries.
Give us a meal and compote to third.
We are in the eye of the star that tear in the cushion.
We are afraid of the crown on the forehead of the frog,
Warts on the fingers and other filth.
Give us a tube of ointment good.
We are pleased to stupidity than cunning fox.
We do not know why the leaves on the trees.
And when they tear up the Northwind period
I do not feel anything but shock.
Because heat is transferred to the cold,
Our jacket sewn and coat punctured.
Not our sanity, and his eyes have weakened,
to seek to distinguish the bird from the Heron.
We are afraid of death, a posthumous execution.
We are familiar with the life of the object of fear:
emptiness more likely and worse hell.
We do not know whom shall we say & quot; no need to & quot ;.
Our lives are like the lines, we have reached the point.
At the head of a daughter in her nightgown
or the son of a T-shirt does not get us dreams.
Our shadow is longer than the night before us.
That is not the bell has over sullen vechem!
We go into the darkness where the light we have nothing.
We go down the flags and zhzhem paper.
Let us cling to the last jar.
Why all this happened? And it will be a lie
the nature of the dump or the Will of God.
It is supposed to be anyway?
We paid for everything and do not need to change.
