Я пришел к Рождеству с пустым карманом.
Издатель тянет с моим романом.
Календарь Москвы заражен Кораном.
Не могу я встать и поехать в гости
ни к приятелю, у которого плачут детки,
ни в семейный дом, ни к знакомой девке.
Всюду необходимы деньги.
Я сижу на стуле, трясусь от злости.
Зная мой статус, моя невеста
пятый год за меня ни с места;
и где она нынче, мне неизвестно:
правды сам черт из нее не выбьет.
Она говорит: "Не горюй напрасно.
Главное - чувства! Единогласно?"
И это с ее стороны прекрасно.
Но сама она, видимо, там, где выпьет.
Ночь. Шуршание снегопада.
Мостовую тихо скребет лопата.
В окне напротив горит лампада.
Я торчу на стальной пружине.
Вижу только лампаду. Зато икону
я не вижу. Я подхожу к балкону.
Снег на крышу кладет попону,
и дома стоят, как чужие.
Я уже вижу наш мир, который
покрыт паутиной лабораторий.
А паутиною траекторий
покрыт потолок. Как быстро!
Это неприятно для глаза.
Человечество увеличивается в три раза.
В опасности белая раса.
Неизбежно смертоубийство.
Либо нас перережут цветные.
Либо мы их сошлем в иные
миры. Вернемся в свои пивные.
Но то и другое - не христианство.
Православные! Это не дело!
Что вы смотрите обалдело?
Мы бы предали Божье Тело,
расчищая себе пространство.
Ночь. Переулок. Мороз блокады.
Вдоль тротуаров лежат карпаты.
Планеты раскачиваются, как лампады,
которые бог возжег в небосводе
в благоговеньи своем великом
перед непознанным нами ликом
поэзия делает смотр уликам,
как в огромном кивоте.
I came to Christmas with an empty pocket.
The publisher pulls with my novel.
Moscow calendar is infected by the Qur'an.
I can not get up and go to visit
not to a friend whose kids cry,
neither to the family house, nor to the familiar girl.
Everywhere money is needed.
I sit on a chair, shaking with anger.
Knowing my status, my bride
the fifth year is not for me;
and where she is today, I do not know:
the devil himself will not beat the truth out of her.
She says: "Do not grieve in vain.
The main thing is feelings! Unanimously?"
And this is fine on her part.
But she herself, apparently, where she drinks.
Night. The rustling of snow.
The bridge is quietly scraped by a shovel.
In the window opposite the lamp burns.
I stick out on a steel spring.
I see only the lamp. But an icon
I do not see. I go to the balcony.
Snow on the roof puts a blanket
and houses stand like strangers.
I already see our world, which
covered in a web of laboratories.
A web of trajectories
the ceiling is covered. How fast!
It is unpleasant for the eye.
Humanity is growing three times.
The white race is in danger.
Killing is inevitable.
Or we will be cut colored.
Or we will send them to others
worlds. Back to our pubs.
But both are not Christianity.
Orthodox! This is not the case!
What are you looking stunned?
We would betray the body of God
clearing your space.
Night. Lane Frost blockade.
Carpathians lie along the sidewalks.
Planets swing like lamps
which God kindled in the sky
in awe of his great
in front of an unknown face
poetry makes evidence
like in a huge bow.
