Текст песни Элеонора Филина - В нашу гавань заходили корабли...

В НАШУ ГАВАНЬ ЗАХОДИЛИ КОРАБЛИ

В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
В таверне веселились моряки, ой-ли,
И пили за здоровье атамана.

В таверне шум и гам и суета.
Пираты наслаждались танцем Мери.
Не танцы их пленили, — красота, ой-ли,
В таверне распахнулись с шумом двери.

В дверях стоял наездник молодой,
Глаза его как молнии блистали,
Наездник был красивый сам собой, ой-ли,
Пираты сразу Гарри в нем узнали.

— О, Мери, он приехал, Гарри твой!
Ребята, он не наш, не с океана.
— Мы, Гарри, посчитаемся с тобой, ой-ли, —
Раздался пьяный голос атамана.

И в воздухе сверкнули два ножа.
Пираты затаили все дыханье.
Все знали атамана, как вождя, ой-ли,
И мастера по делу фехтованья.

Но Гарри был суров и молчалив.
Он знал, что ему Мери изменила.
Он молча защищался у перил, ой-ли,
А Мери в этот миг его любила.

Вот с шумом повалился атаман.
- О, Мери, - его губы прошептали.
Погиб пират, заплачет океан, ой-ли,
А кровь уже стекла с ножа у Гарри.

В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
В таверне веселились моряки, ой-ли,
И пили на поминках атамана.

Две последние строки каждого куплета повторяются

С фонограммы Элеоноры Филиной и Теодора Ефимова, CD «В нашу гавань заходили корабли» № 3, «Восток», 2001.

Авторы песни не установлены. Появилась она, вероятно, в эпоху НЭПа (1920-е). В начале 1990-х песня дала имя знаменитой радио-, а затем телепередаче Эдуарда Успенского и Элеоноры Филиной "В нашу гавань заходили корабли", которая вызвала ренессанс старого дворового фольклора в России.

Имровизации

В НАШУ ГАВАНЬ ЗАХОДИЛИ КОРАБЛИ

В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
Матросы веселились, как могли,
И пили за здоровье атамана.

В таверне шум и гам, и духота,
Пираты упивались танцем Мэри.
Не танцы их пленили, - красота!
Внезапно распахнулись с шумом двери.

В дверях стоял наездник молодой,
Глаза его как молния сверкали.
Наездник был красивый сам собой,
Его все знали как ковбоя Гарри.

«Мэри, вот вернулся, Гарри твой!»
«Нет братцы, он не наш, не с океана!
Я, Гарри, рассчитаюся с тобой!» —
Раздался пьяный голос атамана.

И в воздухе сверкнули два ножа.
Матросы затаили все дыханье.
Все знали атамана как вождя
И мастера по делу фехтованья.

Но Гарри был суров и молчалив.
Он знал, что ему Мэри изменила.
Он молча защищался у перил.
И Мэри в этот миг его любила.

Со стоном повалился атаман.
И губы его тихо прошептали:
«Погиб пират – пусть плачет океан».
Кровь капала с ножа ковбоя Гарри.

В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
В таверне веселились моряки,
И пили на поминках атамана.

На корабле пираты ходят хмуро,
Кричит им в рупор старый капитан.
У юнги Билля стиснутые зубы,
Он видит берег сквозь густой туман.

На берегу осталась крошка Мэри.
Она стоит в сияниье голубом,
А юнга Билль и верит, и не верит
И машет ей подаренным платком.

Вернулся Билль из северной Канады.
Налей-ка, бармен, мне бокал вина.
Я буду пить за глазки крошки Мэри,
За то, что год, как мне она верна.

Вдруг с шумом распахнулись обе двери,
Глаза у Билля вылезли на лоб:
Пред ним стояла маленькая Мэри,
А позади огромный боцман Боб.

Ну, что же, Боб, поговорим короче,
Как подобает старым морякам,
Я опоздал всего лишь на две ночи,
А третью ночь без боя не отдам.

Сверкнула сталь, сошлись в бою матросы.
Как лев, дерется юнга молодой.
Они дрались за пепельные косы
И за глаза лазури голубой.

Но боцман Боб был родом из Кентукки,
И был острее боцманский клинок.
Он покалечил юнге обе руки,
И Билль был брошен на пол, как щенок.

Пал

In our harbor Sunset SHIPS

In our harbor came vessels,
Large ships from the ocean.
In the tavern the sailors have fun, oh-lee,
And drank the health of the leader.

In the tavern, a noise and bustle.
Pirates enjoyed dancing Mary.
Not dancing their captivity - the beauty, oh-lee,
In the tavern door opened noisily.

In the doorway stood a young rider,
His eyes shone like lightning,
The rider was beautiful by itself, second, whether,
Pirates once Harry knew it.

- Oh, Mary, he came Harry yours!
Guys, it is not ours, not from the ocean.
- We are, Harry, count with you, oh, you -
There was a drunken voice leader.

And in the air flashed two knives.
Pirates held their breath all.
Everyone knew chieftain, as the leader, second, whether,
And in the case of fencing masters.

But Harry was stern and silent.
He knew that Mary had changed him.
He defended himself in silence at the railing, second, whether,
And at that moment Mary loved him.

That noise fell chieftain.
- Oh, Mary, - his lips whispered.
Killed pirate ocean of tears, oh-lee,
A blood have a glass with a knife Harry.

In our harbor came vessels,
Large ships from the ocean.
In the tavern the sailors have fun, oh-lee,
And drink at a wake chieftain.

The last two lines of each stanza are repeated

With a soundtrack of Eleanor and Theodore Filina Efimova, CD «In our harbor came vessels" number 3 "East", 2001.

The authors of the songs have not been established. It appeared likely, in the era of the New Economic Policy (1920). In the early 1990s, the song gave its name to the famous radio and then television show Eduard Uspensky and Eleanor Filina & quot; In our harbor came vessels & quot ;, which caused the Renaissance courtyard of the old folklore in Russia.

Imrovizatsii

In our harbor Sunset SHIPS

In our harbor came vessels,
Large ships from the ocean.
The sailors have fun as they could,
And drank the health of the leader.

In the tavern, a noise and stuffiness,
Pirates reveled dance Mary.
Not dancing their captivity - the beauty!
Suddenly the door opened noisily.

In the doorway stood a young rider,
His eyes flashed like lightning.
The rider was beautiful by itself,
He was known as a cowboy Harry.

"Mary, here returned, Harry yours!"
"No, my friends, it is not ours, not from the ocean!
I, Harry, to settle with you! "-
There was a drunken voice leader.

And in the air flashed two knives.
The men held their breath all.
Everyone knew how the leader Ataman
And in the case of fencing masters.

But Harry was stern and silent.
He knew that Mary had changed him.
He defended himself in silence at the railing.
And at that moment, Mary loved him.

With a groan, he fell chieftain.
And his lips whispered:
"Lost Pirate - albeit crying ocean."
Blood dripped from the blade cowboy Harry.

In our harbor came vessels,
Large ships from the ocean.
In the tavern having fun sailors
And drink at a wake chieftain.

On the ship, the pirates go frown,
Shouts through a megaphone old captain.
In a cabin boy Bill gritted teeth,
He sees the shore through the thick fog.

On the left bank of the baby Mary.
She stands in the glow of the blue,
A cabin boy Bill and believes and does not believe
And she bestowed waving a handkerchief.

Bill returned from northern Canada.
Pour-on, the bartender, my glass of wine.
I'll drink to eyes crumbs Mary
During that year, I correct it.

Suddenly burst open both doors,
Bill's eyes climbed on his forehead:
Before him stood a little Mary,
Behind a huge bosun Bob.

Well, well, Bob, let's talk in short,
As befits the old sailor,
I missed only two nights,
And the third night without a fight will not give.

A flash of steel, met in battle sailors.
Like a lion fighting a young cabin boy.
They fought for the ash spit
And in the eyes of azure blue.

But the boatswain Bob was a native of Kentucky,
And there was a boatswain's sharper blade.
He injured both hands Junge,
And Bill was thrown to the floor, like a puppy.

Pal