Она умерла в последний час ночи, до рассвета. Она умирала тяжко и мучительно, и никто не смог ей помочь. Крепко держа меня за руку, она уже
не знала, что я с ней.
Потом кто-то сказал:
- Она мертва...
- Нет, - возразил я. - Она еще не мертва. Она еще крепко держит меня
за руку...
Свет. Непереносимо яркий свет. И люди. И врач. Я медленно разжал
пальцы. Ее рука упала. И кровь. И ее лицо, искаженное удушьем. Полные
муки, остекленевшие глаза. Шелковистые каштановые волосы.
- Пат, - сказал я. - Пат.
И впервые она мне не ответила.
- Я хотел бы остаться один, - сказал я.
- А разве сначала не надо... - сказал кто-то.
- Нет, - сказал я. - Все вон! Не прикасайтесь к ней.
Потом я смыл с нее кровь. Я словно одеревенел. Я расчесал ей волосы.
Она остывала. Я уложил ее на свою кровать, укрыл, одеялами. Я сидел
подле нее и ни о чем не мог думать. Просто сидел на стуле и глазел. Вошла собака и села около меня. Я видел, как изменялось ее лицо. Опустошенный, не в силах сделать что-либо, я все сидел и не сводил с нее глаз.
Потом настало утро, а ее уже не было.
She died at the last hour of the night, before dawn. She was dying painfully and painfully, and no one could help her. Holding my hand tightly, she already
I didn’t know that I was with her.
Then someone said:
- She is dead...
“No,” I objected. “She's not dead yet.” She still holds me tight
hand...
Shine. Unbearably bright light. And people. And the doctor. I slowly unclenched
fingers. Her hand fell. And the blood. And her face, distorted by suffocation. Full
flour, glazed eyes. Silky brown hair.
“Pat,” I said. - Pat.
And for the first time she did not answer me.
“I would like to be alone,” I said.
“Isn't it necessary at first ...” someone said.
“No,” I said. - Get out! Do not touch her.
Then I washed the blood from her. I seemed numb. I combed her hair.
She was cooling. I laid her on my bed, covered her with blankets. I sat
beside her and could not think of anything. Just sat on a chair and stared. A dog came in and sat beside me. I saw her face change. Emptied, unable to do anything, I sat and did not take my eyes off her.
Then morning came, and she was gone.
