А он у господа работал старшим голубем.
И был допущен к поднебесным безобразиям.
Там было весело и зелено и молодо,
А ей он слал благие весточки с оказией.
Там по ночам горели свечи золотистые,
И палисадник зарастал густой черемухой
И набивался дом заезжими артистами,
Там были трагики и комики и гомики.
И эта девушка с душой больного кролика
Им под гитару пела что-то из великого
И у поэта- пожилого алкоголика
В лице проблескивало светлое и тихое.
А по утрам когда роса еще серебрянна
И жизнь не кажется котлетой недоеденной
Девичий голос безнадежно и растерянно
Все порывался навсегда бежать немедленно.
Так снисходительны глаза при расставании,
Что ничего уже в прошедшем не изменится.
Лишь опрометчивые ваши обещания
Чуть раздражают, как под ногтем заусеница.
А небеса мои по осени просторные
В них пролетают к югу стаи лебединые.
Вот только голуби, как крысы, птицы сорные,
Но по сравненью с нами существа безвинные.
He had worked as a senior gentlemen dove .
And was admitted to the Middle Kingdom outrages .
There was fun and green and young,
And he had sent her the good news with a convenient opportunity .
There at night candles burning gold ,
And the garden overgrown with dense bird cherry
And filled his house a visiting artists
There were tragedians and comedians , and homosexuals .
And this girl with the soul of a sick rabbit
Them with a guitar singing something from the great
And poeta- elderly alcoholic
In the face of flashing light and quiet.
And in the morning when the dew still silver
And life does not seem to chop half-eaten
Girlish voice and hopeless confusion
Kept wanting to run forever immediately.
So indulgent eyes at parting ,
That nothing has in the past will not change.
Only a reckless your promises
A little annoying, as under the nail barb .
And my heaven in the fall spacious
They fly south swan flocks .
Here are just pigeons, rats , birds, weeds ,
But compared to us being innocent .
