Текст песни Achim Reichel - Trutz Blanke Hans

eut bin ich über Rungholt gefahren,
die Stadt ging unter vor fünfhundert Jahren.
Noch schlagen die Wellen da wild und empört,
wie damals, als sie die Marschen zerstört.
Die Maschine des Dampfers zitterte, stöhnte,
aus den Wassern rief es unheimlich und höhnte:
Trutz, blanke Hans.

Von der Nordsee, der Mordsee, vom Festland geschieden,
liegen die friesischen Inseln im Frieden.
Und Zeugen weltenvernichtender Wut,
taucht Hallig auf Hallig aus fliehender Flut.
Die Möwe zankt schon auf wachsenden Watten,
der Seehund sonnt sich auf sandigen Platten.
Trutz, blanke Hans.

Im Ozean, mitten, schläft bis zur Stunde
ein Ungeheuer, tief auf dem Grunde.
Sein Haupt ruht dicht vor Englands Strand,
die Schwanzflosse spielt bei Brasiliens Sand.
Es zieht, sechs Stunden, den Atem nach innen,
und treibt ihn, sechs Stunden, wieder von hinnen.
Trutz, blanke Hans.

Doch einmal in jedem Jahrhundert entlassen
die Kiemen gewaltige Wassermassen.
Dann holt das Untier tiefer Atem ein
und peitscht die Wellen und schläft wieder ein.
Viel tausend Menschen im Nordland ertrinken,
viel reiche Länder und Städte versinken.
Trutz, blanke Hans.

Rungholt ist reich und wird immer reicher,
kein Korn mehr faßt selbst der größte Speicher.
Wie zur Blütezeit im alten Rom
staut hier täglich der Menschenstrom.
Die Sänften tragen Syrer und Mohren,
mit Goldblech und Flitter in Nasen und Ohren.
Trutz, blanke Hans.

Auf allen Märkten, auf allen Gassen
lärmende Leute, betrunkene Massen.
Sie ziehn am Abend hinaus auf den Deich:
"Wir trutzen dir, blanker Hans, Nordseeteich!"
Und wie sie drohend die Fäuste ballen,
zieht leis aus dem Schlamm der Krake die Krallen.
Trutz, blanke Hans.

Die Wasser ebben, die Vögel ruhen,
der liebe Gott geht auf leisesten Schuhen.
Der Mond zieht am Himmel gelassen die Bahn,
belächelt der protzigen Rungholter Wahn.
Von Brasilien glänzt bis zu Norwegs Riffen
das Meer wie schlafender Stahl, der geschliffen.
Trutz, blanke Hans.

Und überall Friede, im Meer, in den Landen.
Plötzlich wie Ruf eines Raubtiers in Banden:
Das Scheusal wälzte sich, atmete tief
und schloß die Augen wieder und schlief.
Und rauschende, schwarze, langmähnige Wogen
kommen wie rasende Rosse geflogen.
Trutz, blanke Hans.

Ein einziger Schrei - die Stadt ist versunken,
und Hunderttausende sind ertrunken.
Wo gestern noch Lärm und lustiger Tisch,
schwamm andern Tags der stumme Fisch.
Heut bin ich über Rungholt gefahren,
die Stadt ging unter vor fünfhundert Jahren.
Trutz, blanke Hans?

Сегодня я проехал через Рангхолт,
город ушел под пятьсот лет назад.
Волны все еще дикие и возмущенные,
например, когда она уничтожила болота.
Двигатель парохода дрожал, стонал,
из воды закричал странно и издевался:
Труц, голый Ганс.

Оторван от Северного моря, Мордзее, от материка,
Фризские острова в мире.
И свидетели неистовой ярости,
Халлиг выходит из бегущего наводнения.
Чайка уже ссорится из-за растущей ваты,
тюлень греется на песчаных плитах.
Труц, голый Ганс.

Посреди океана спит до часа
монстр, глубоко на дне.
Его голова лежит близко к пляжу Англии,
хвостовой плавник играет на песке Бразилии.
Дыхание внутри занимает шесть часов,
и отвезет его назад на шесть часов.
Труц, голый Ганс.

Но увольняют раз в столетие
жабры огромное количество воды.
Затем зверь делает глубокий вдох
и плетет волны и снова засыпает.
Многие тысячи людей тонут в Нурланде,
многие богатые страны и города тонут.
Труц, голый Ганс.

Rungholt богат и становится богаче,
никакое зерно не может вместить даже самый большой магазин.
Как во времена расцвета древнего Рима
поток людей здесь застревает каждый день.
Паланкины несут сирийцев и мавров,
с золотым листом и мишурой в носу и ушах.
Труц, голый Ганс.

На всех рынках, на всех переулках
шумные люди, пьяные толпы.
Вечером они выходят на плотину:
"Мы чистим тебя, голый Ганс, пруд Северного моря!"
И как они сжимают кулаки,
осторожно вытаскивает свои когти из грязи осьминога.
Труц, голый Ганс.

Отливы воды, отдых птиц,
дорогой бог ходит на самой тихой обуви.
Луна спокойно движется в небе,
улыбается на эффектной мании Rungholter.
От Бразилии светит до норвежских рифов
море как спящая сталь, которая полируется.
Труц, голый Ганс.

И мир везде, на море, на даче.
Вдруг, как зов хищника в бандах:
Монстр покатился, глубоко вдохнул
и снова закрыл глаза и уснул.
И несутся черные, длинноволосые волны
летать, как бешеные лошади.
Труц, голый Ганс.

Один крик - город затонул,
и сотни тысяч утонули.
Где вчера был шум и забавный стол,
На следующий день немая рыба плавала.
Сегодня я проехал через Рангхольт
город ушел под пятьсот лет назад.
Труц, голый Ганс?