Не гаси об меня сигарету, родная,
я и так уже весь в волдырях и рубцах,
и в бессильной и злобной тоске проклинаю
день, когда моя мать повстречала отца.
Будь же проклят и день, когда я за колено
на сияющем пляже тебя ухватил
и воскликнул: "Мадам! Вас соткали из пены
и тончайших лучей самых дальних светил".
В ту же ночь (о как скоро свершилось все это!),
не слезая друг с друга, мы стали курить.
"Разреши погасить об тебя сигарету",—
ты спросила, и я произнес: "Так и быть".
С этих пор моя жизнь превратилась в помойку,
потому что нет сил мне бороться с тобой,
и едва мы с тобой забираемся в койку,
ты щебечешь лукаво: "Покурим, родной?"
И молюсь я тихонько: "Пожалуйста, Боже,
оторви от меня эту злую гюрзу!"
И окурки шипят и дырявят мне кожу,
вышибая из глаз кровяную слезу.
Do not extinguish a cigarette about me, dear,
I'm already covered in blisters and scars,
and in impotent and evil longing I curse
the day my mother met my father.
Damn the day I am behind my knee
on the shining beach grabbed you
and exclaimed: "Madame! You were woven from foam
and the subtlest rays of the most distant bodies. "
That night (how soon all this happened!)
without getting off each other, we began to smoke.
"Let me repay a cigarette about you,"
you asked, and I said, "So be it."
Since then, my life has turned into garbage,
because I don’t have the strength to fight you
and as soon as you and I climb into the bunk,
you twitter slyly: "Have a smoke, dear?"
And I pray quietly: "Please God,
tear this evil gyurza from me! "
And the butts hiss and pierce my skin
knocking out a blood tear from his eyes.
