Gabino Barrera no entiende a razones
andando en la borrachera,
cargaba pistolas con seis cargadores,
le daba gusto a cualquiera.
Usaba el bigote en cuadro abultado,
su paño al cuello enredado,
canciones de manta, chamarra de cuero,
traía punteado el sombrero.
Sus pies campesinos usaban guaraches
que a veces a raiz andaban,
pero le cuadraba pagar los mariachis,
la plata no le importaba.
Con una botella de caña en la mano
gritaba ¡viva zapata!,
porque era aranchero el indio suriano,
hijo de muy buena mata.
Era alto y bien dado, muy ancho de espalda,
su rostro mal enganchado,
su negra mirada un aire le daba
al buitre de la montaña.
Gabino Barrera dejaba mujeres
con hijos por dondequiera,
por eso los pueblos por donde se paseaba
se le tenian sentenciada.
Recuerdo la noche que lo asesinaron,
venía de ver a su amada,
dieciocho descargas de mauser sonaron
sin darle tiempo de nada.
Gabino Barrera con todo y caballo
cayó por la balacera,
la cara de ese hombre revolucionario
cayó besando la tierra.
Габино Баррера не понимает причин
ходить по пьянству,
заряженные оружие с шестью погрузчиками,
Это было приятно с кем угодно.
Я использовал усы в громоздкой картине,
Твоя запутанная ткань шеи,
Песни маты, кожаная куртка,
Он принес свою шляпу разбросана.
Его крестьянские ноги использовали гуррах
что иногда они ходили,
Но его стоило заплатить мариачи,
Серебро не заботилось.
С бутылкой трости в руке
кричал живой обувь!,
Потому что индейцы южноализации были,
Сын очень хороших убийств.
Это было высоко и хорошо дано, очень широко назад,
Его плохое лицо,
Его черный взгляд дал ему воздух
к гору Стервятнику.
Габино Баррера оставил женщин
С детьми, где бы
Вот почему народы, куда он гулял
Они были приговорены.
Я помню ночь, которая убила его,
Он пришел от того, чтобы увидеть своего возлюбленного,
Восемнадцать загрузки от Mauser звучали
Не давая ему время.
Габино Баррера со всем и лошадью
упал с стрельбы,
Лицо этого революционного человека
Он упал, целуя землю.
