Текст песни Вера Полозкова - Саше Маноцкову, Мама, Осень, Мало ли, Снова не мы

саше маноцкову

что за жизнь - то пятница, то среда.
то венеция, то варшава.
я профессор музыки. голова у меня седа
и шершава.

музыка ведет сквозь нужду, сквозь неверие и вражду,
как поток, если не боишься лишиться рафта.
если кто-то звонит мне в дверь, я кричу, что я никого не жду.
это правда.

обо всех, кроме тэсс - в тех краях, куда меня после смерти распределят,
я найду телефонный справочник, позвоню ей уже с вокзала.
она скажет "здравствуйте?"..
впрочем, что б она ни сказала, -
я буду рад.
Полозкова,16 апреля 2009 года.

как они говорят, мама, как они воздевают бровки,
бабочки-однодневки, такие, ангелы-полукровки,
кожа сладкие сливки,
вдоль каждой шеи татуировки,
пузырьки поднимаются по загривку, как в газировке,
отключают сознание при передозировке,
это при моей-то железной выправке, мама,
дьявольской тренировке

мама, как они смотрят поверх тебя, если им не друг ты,
мама, как они улыбаются леденяще, когда им враг ты;
диетические питательные продукты
натуральные человеческие экстракты
полые объекты, мама, скуластые злые фрукты,
бесполезные говорящие
артефакты

как они одеты, мама, как им все вещи великоваты
самые скелеты
у них тончайшей ручной работы
терракотовые солдаты, мама,
воинственные пустоты,
белокурые роботы, мама, голые мегаватты,
как заставишь себя любить настоящих, что ты,
когда рядом такие вкусные
суррогаты

осень опять надевается с рукавов,
электризует волосы - ворот узок.
мальчик мой, я надеюсь, что ты здоров
и бережёшься слишком больших нагрузок.
мир кладёт тебе в книги душистых слов,
а в динамики - новых музык.

город после лета стоит худым,
зябким, как в семь утра после вечеринки.
ничего не движется, даже дым;
только птицы под небом плавают, как чаинки,
и прохожий смеется паром, уже седым.

у тебя были руки с затейливой картой вен,
жаркий смех и короткий шрамик на подбородке.
маяки смотрели на нас просительно, как сиротки,
море брызгалось, словно масло на сковородке,
пахло темными винами из таверн;

так осу, убив, держат между пальцев - "ужаль. ужаль".
так зареванными идут из кинотеатра.
так вступает осень - всегда с оркестра, как фрэнк синатра.

кто-то помнит нас вместе. ради такого кадра
ничего, ничего, ничего не жаль.

мало ли кто приезжает к тебе в ночи, стаскивает через голову кожуру,
доверяет тебе костяные зёрнышки, сок и мякоть
мало ли кто прогрызает камни и кирпичи, ходит под броней сквозь стужу или жару,
чтоб с тобой подыхать от неловкости, выть и плакать
мало ли кто лежит у тебя на локте, у подлеца,
и не может вымолвить ничего, и разводит слякоть
посреди постели, по обе стороны от лица

мало ли кто глядит на тебя, как будто кругом стрельба,
и считает секунды, и запоминает в оба:
ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба,
татуировку, неброскую, словно проба
мало ли кто прошит тобою насквозь,
в ком ты ось,
холодное острие
мало ли кто пропорот любовью весь,
чтобы не жилось, -
через лёгкое, горло, нёбо,
и два года не знает, как сняться теперь с неё

мало ли кто умеет метать и рвать, складывать в обоймы слова,
да играть какие-то там спектакли
но когда приходит, ложится в твою кровать, то становится жив едва,
и тебя подмывает сбежать, не так ли
дождь шумит, словно закипающий чайник, поднимаясь с пятого этажа на шестой этаж
посиди с бессонным мало ли кем, когда силы его иссякли
ему будет что вспомнить, когда ты его предашь

Sasha Manotskova

what kind of life is either Friday or Wednesday.
either Venice or Warsaw.
I am a professor of music. my head is gray
and rough.

music leads through need, through unbelief and enmity,
like a stream, if you’re not afraid of losing the raft.
if someone rings my doorbell, I scream that I am not waiting for anyone.
it's true.

about all but tess - in those parts where they will distribute me after death,
I will find a telephone directory, I will call her already from the station.
she will say "hello?" ..
however, no matter what she said,
I'll be happy.
Polozkova, April 16, 2009.

as they say mom, how they raise eyebrows,
one-day butterflies such as half-blood angels,
skin sweet cream
along each neck of the tattoo,
bubbles rise along the scruff of the neck, as in soda,
turn off consciousness in case of overdose,
it’s with my iron bearing, mother,
diabolical workout

Mom, how they look on top of you, if they’re not your friend,
Mom, how they smile icy when they are your enemy;
diet foods
natural human extracts
hollow objects, mom, cheeky angry fruits,
useless speakers
artifacts

how they are dressed, mom, how big things are for them
most skeletons
they have the finest handmade
terracotta soldiers mom
warlike voids
blond robots, mom, naked megawatts,
how to make yourself love the real ones that you
when near so tasty
surrogates

autumn is worn again from the sleeves,
electrifies hair - the collar is narrow.
my boy, I hope you are healthy
and take care of too much stress.
the world puts you in a book of fragrant words,
and in the speakers, new music.

the city is thin after the summer,
chilly, like seven in the morning after a party.
nothing moves, not even smoke;
only birds under the sky swim like tea leaves
and a passerby laughs with steam, already gray-haired.

you had hands with an intricate map of veins,
hot laughter and a short scar on the chin.
the lighthouses looked at us pleadingly, like orphans,
the sea splashed like butter in a pan
smelled of dark wines from taverns;

so the wasp, killing, is held between the fingers - "sting. sting."
so gobbled up from the cinema.
so autumn enters - always from the orchestra, like Frank Sinatra.

someone remembers us together. for the sake of such a frame
nothing, nothing, nothing sorry.

you never know who comes to you at night, pulls a peel over his head,
trusts you bone grains, juice and pulp
hardly anyone gnaws stones and bricks, walks under armor through cold or heat,
to die with embarrassment with you, howl and cry
you never know who lies on your elbow, at the scoundrel,
and cannot say anything, and spreads slush
in the middle of the bed, on either side of the face

you never know who looks at you, as if shooting around,
and counts the seconds, and remembers in both:
a hole in the corner of the smile, a wrinkle at the beginning of the forehead,
tattoo, discreet, like a test
you never know who pierced you through,
in whom are you the axis
cold tip
who knows who the whole love is
to not live, -
through the lung, throat, palate,
and for two years she doesn’t know how to withdraw from her now

who knows how to throw and tear, put words in clips,
yes play some performances there
but when it comes, lies in your bed, it becomes barely alive,
and you are tempted to run away, right
the rain is noisy, like a boiling kettle, rising from the fifth floor to the sixth floor
sit with the sleepless never enough who, when his strength was exhausted
he will have something to remember when you betray him