À mesure qu’il force les barrages,
insolent, souillant ces visages.
Usé jusqu’à la corde, attaché à sa misère,
Pendu aux voix lointaines de ces jeunes filles délétères.
Il se vide lentement, délesté de toute consistance.
Il se vide lentement, le cœur aussi lourd que le silence.
Il se laisse aisément bercer dans une transe mêlée
d’impuissance et de colère.
Épris de ces poupées désincarnées, désabusées, démembrées, déchirées.
Il se repent subrepticement, se meurt lamentablement, fiévreux, nauséeux, amnésique.
Когда он форсирует плотины,
наглый, оскверняющий эти лица.
Измученный до глубины души, привязанный к своему несчастью,
Зависая от далеких голосов этих вредных молодых девушек.
Он опорожняется медленно, лишенный всякой консистенции.
Он медленно опорожняется, его сердце так же тяжело, как и тишина.
Он легко позволяет убаюкать себя смешанным трансом.
беспомощность и гнев.
Влюблена в этих бестелесных, разочарованных, расчлененных, разорванных кукол.
Он тайно раскаивается, умирает несчастным, в лихорадке, тошноте, амнезии.
