Темно и холодно. Зажжённую спичкой чья-то душа в этом мраке горит.
Одиночеством скована и безразличием. Моя спичка погасла. Мой образ поник.
Кто-то в панике: бьётся, пытается выбраться, но вокруг тишина и четыре стены.
А внутри пустота. Мне дано было свыкнуться. У самой внутри горы сгоревшей золы.
Эти души давно для эмоций потеряны. Одиночество давит, сжимая в тиски.
Кто-то ищет покоя, забывшись во времени, но мешают на сердце рубцы от тоски.
Эти раны давно уже были затянуты. Эти шрамы как память, следы от любви.
Но со временем даже цветы всегда вянут. Так и души, не знающие теплоты.
Мы живём в ожидание рук, что согреют; глаз, в которых нет фальши и искры горят.
Среди нас есть и те, кто любовью сгорели. Остальные лишь тлеют в ожидание огня.
It's dark and cold. Someone's soul, lit by a match, burns in this darkness.
Shackled by loneliness and indifference. My match went out. My image wilted.
Someone is in a panic: beats, tries to get out, but there is silence and four walls around.
And inside is emptiness. It was given to me to get used to it. At the very inside of a mountain of burnt ash.
These souls have long been lost to emotions. Loneliness presses, squeezing in a vice.
Someone is looking for peace, forgotten in time, but scars from longing interfere with the heart.
These wounds have long been healed. These scars are like memory, traces of love.
But over time, even flowers always wither. So are the souls who do not know warmth.
We live in anticipation of the hands to warm; eyes, in which there is no falsity and sparks burn.
There are those among us who have burned out with love. The rest just smolder in anticipation of the fire.
