Ветер в кронах заплакал, берег темен и пуст.
Поднимается якорь, продолжается путь.
И бродягою прежним, волн хозяин и раб,
К мысу Доброй Надежды ты ведешь свой корабль —
Где разрушены стены и основы основ,
Где в ночи бродят тени неродившихся слов,
Где роптанье прибоя и морская вода
Оправдают любого, кто попросит суда.
Где забытые руки всколыхнут седину,
Где забытые звуки огласят тишину,
Где бессмыслица жизни вдруг покажется сном,
Где на собственной тризне ты упьешься вином,
Где раскатится смехом потрясенная даль,
Где раскатится эхом еле слышное ""Да...""
Но гулякой беспутным из ночной немоты,
Смят прозрением смутным, не откликнешься ты —
Где-то, призраком бледным, в черноте воронья,
Умирает последней безнадежность твоя.
The wind in the crowns cried, the shore is dark and empty.
The anchor rises, the path continues.
And the tramp former, the wakes of the owner and the slave,
You lead your ship to the cape of good hope -
Where the walls and basics of the foundations are destroyed,
Where in the night the shadows of unborn words roam,
Where is the murmur of the surf and sea water
They will justify anyone who asks the court.
Where forgotten hands will stir the gray hair,
Where forgotten sounds will announce the silence,
Where the nonsense of life suddenly seems to be a dream,
Where on your own trinet you will get drunk with wine
Where the shocked distance rushes out with laughter,
Where it rummages echoing the barely audible "yes ..." "
But ghouls are dissolved from night nonsense,
It is crushed by insights vague, you will not respond -
Somewhere, a pale ghost, in the blackness of the Voronya,
Your last hopelessness dies.
