Children of the future age,
Reading this indignant page,
Know that in a former time,
Love, sweet Love, was thought a crime!
In the Age of Gold,
Free from winter's cold,
Youth and maiden bright
To the holy light,
Naked in the sunny beams delight.
Once a youthful pair,
Fill'd with softest care,
Met in garden bright
Where the holy light
Had just remov'd the curtains of the night.
There, in rising day,
On the grass they play;
Parents were afar,
Strangers came not near,
And the maiden soon forgot her fear.
Tired with kisses sweet,
They agree to meet
When the silent sleep
Waves o'er heaven's deep,
And the weary tired wanderers weep.
To her father white
Came the maiden bright;
But his loving look,
Like the holy book,
All her tender limbs with terror shook.
'Ona! pale and weak!
To thy father speak:
O! the trembling fear,
О! the dismal care,
That shakes the blossoms of my hoary hair!'
Дети будущего возраста,
Читая эту возмущенную страницу,
Знай, что когда-то
Любовь, сладкая Любовь, считалась преступлением!
В эпоху золота
Свободный от зимнего холода,
Юность и девица яркая
К святому свету,
Обнаженная в солнечных лучах восторга.
Когда-то молодая пара,
Наполненный нежнейшей заботой,
Встретился в ярком саду
Где святой свет
Только что снял занавески ночи.
Там, в день восхода,
На траве они играют;
Родители были далеко,
Чужие не подходили,
И девушка вскоре забыла о своем страхе.
Устала сладкими поцелуями,
Они соглашаются встретиться
Когда тихий сон
Волны над небесами глубокие,
И плачут усталые усталые странники.
К ее отцу белый
Пришла девица яркая;
Но его любящий взгляд,
Как священная книга,
Все ее нежные конечности от ужаса дрожали.
'На! бледный и слабый!
Скажи отцу твоему:
О! дрожащий страх,
О! мрачная забота,
Это трясет моими седыми волосами!
