представь мертвых пчел, недолетевших с пыльцой до улья.
они падают среди цветов, на поле тюльпанов.
в доме, который никто не посторил, не стоят стулья, не сидят люди.
на каждый непостроенный дом
по одной мертвой пчеле в бутон
красных, белых, желтых .. желтых тела не видны.
крылья застыли в статике, словно пуддинг,
колыхаются из-за ветра вместе с лепестками, как младенцы, спящие в люльках,
засахариваются под слоями последней в их жизни пыльцы.
нежные желтые сны в маленьких скромных тельцах, знавших лишь прямую дорогу трудяг.
от дома, похожего на мяч для американского футбола до поля, святящегося зеркальным клубным шаром, осколки которого развеяны над океаном.
точно прах человека, съевшего все репродукции полока.
тихий час в усыпальницах. из полей ушло все жужжание.
лицо немого, говорящего с помощью пальцев, проводя подушечками по брюшкам спящих и стеблем тюльпанов.
вокруг дома, который никто не посторил, росли длинные маки, что были краснее спин побывавщих под ударами плети рабов : всем помадам и платьям только мечтать ..
летним вечером два болезненно бледных подростка с кожей, натянутой на ребра, как пленка из полиэтилена, залезут срывать маковый сок.
а потом побегут, растаптывая тюльпаны исполосованными ногами, раздавливая желтые брюшки в кровь, вытаскивая за стебли охапки маков.
побегут по полю мертвых пчел.
Imagine the dead bees that were undergoing a pollen to the hive.
They fall among the flowers, on the field of tulips.
In a house that no one has touched, there are no chairs, people do not sit.
for every unhealthy house
One dead bee in bud
Red, white, yellow .. yellow bodies are not visible.
The wings froze in statics, like powdering,
sway from behind the wind along with the petals, like babies sleeping in cradle,
Saws under layers of the last pollen in their life.
Gentle yellow dreams in small modest bodies, who knew only the direct road of the hard workers.
From a house, similar to a ball for American football to a field, hungry with a mirror club ball, the fragments of which are dispelled over the ocean.
It’s like the ashes of a person who has eaten all the reproductions of the pen.
Quiet hour in tombs. All the buzzing went from the fields.
The face of a dumb, speaking with the help of fingers, leading pillows along the abdies of sleeping and a stem of tulips.
Around the house, which no one was striking, long poppies grew that were reder than the back of the slaves of slaves under the blows: all lipsticks and dresses only dreamed ..
In a summer evening, two painfully pale teenager with skin stretched over the ribs, like a polyethylene film, will climb the poppy juice.
And then they will run, pushing tulips with broken legs, crushing yellow abdomen into the blood, pulling out the stems of the armful of poppies.
They will run across the field of dead bees.
