Шорох пустых коробок, скрип раскладушек голых и комнатных лабиринтов.
Где можно оставаться таким же себе знакомым, до дрожи отстранённым и по уши в своём мире.
Можно быть заменённым, но сложно незаменимым, я вырисую твой образ под кожей по самой лимфе.
Ножиком выковыривая под салом то имя, я буду лишь ненавидеть себя за это бессилье.
Шепот этих рек, бушующий в моей голове.
Пугающий коллапс, работающий, как хромакей.
Одна пара нам я поломал пару барабанов,
Пламя фар и память панорам - тело в рваных ранах.
Одна пара нам я поломал пару барабанов,
Пламя фар и память панорам - тело в рваных ранах.
The rustle of empty boxes, the creaking of folding beds of naked and indoor labyrinths.
Where you can remain as familiar to yourself, shudderingly detached and head over heels in your own world.
You can be replaced, but it’s difficult to be irreplaceable, I will draw your image under the skin along the lymph itself.
Picking out that name under the lard with a knife, I will only hate myself for this powerlessness.
The whisper of these rivers raging in my head.
A frightening collapse that works like chromakey.
One pair for us, I broke a couple of drums,
The flame of headlights and the memory of panoramas - a body in lacerated wounds.
One pair for us, I broke a couple of drums,
The flame of headlights and the memory of panoramas - a body in lacerated wounds.
