три тысячи восьмой год.
на крыше машины рассыпан град.
ты закрываешь глаза и чувствуешь:
там, далеко... пианино, вальс...
на школьном дворе обязательно кто-то плачет.
не утешай этот мир, мы жили в другом:
корабли забывали в сочи
свои якоря.
мы писали письма.
и ночи видели, как темнело сердце -
не дозвониться никуда
в рукаве сосудов.
теперь и ты один.
каждый час украден.
а тысячу лет назад...
я бегу...
мимо люди, дома, парады.
акация так цветет, что можно сойти с ума.
и та особенная улыбка, спрятавшего в карман
море.
наверно ты был счастлив,
но тогда
что я могла сказать предвечному миру?
три тысячи восьмой год.
как много минуло фильмов.
воспоминания совершенно другой формы.
мы знали, точно знали:
наверху север
и мы живем на краю света.
и взгляд случайного прохожего
для меня сюита,
и можно засыпать вопросами
как снегом - ничего неизвестно.
три тысячи восьмой год.
тишина из воска.
и тает, медленно тает
невероятно близко.
я знала: ты повторишься.
three thousand eight years .
on the roof of the car broken up deg.
you close your eyes and feel :
there, far away ... piano waltz ...
schoolyard necessarily someone crying .
console not the world we lived in another :
ships forgotten in Sochi
their anchor.
we wrote letters .
night and saw it was getting dark heart -
not reach anywhere
in the sleeve vessels.
and now you're alone.
each hour stolen.
and a thousand years ago ...
I run ...
by people at home parades.
acacia flowers so that you can go crazy .
and that special smile, pocketed
Sea.
perhaps you were happy ,
but then
I could say the eternal world?
three thousand eight years .
how many movies have passed .
memories of a very different form.
we knew exactly know :
at the top of the north
and we live on the edge of the world .
and the look of a passerby
Suite for me ,
and can sleep issues
as snow - is not known.
three thousand eight years .
silence of wax.
and melts slowly melts
incredibly close .
I knew you repeat .
