Текст песни Геннадий Жуков - Речитатив для дудки

И была у мальчика дудка на шее, а в кармане — ложка, на цепочке — кружка, и была у мальчика подружка на шее — Анька — хипушка. Мальчик жил-поживал, ничего не значил и подружку целовал, а когда уставал — Аньку с шеи снимал и на дудке фигачил… Дудка ныла, и Анька пела, то-то радости двум притырочкам! В общем, тоже полезное дело — на дудке фигачить по дырочкам. А когда зима подступала под горло, и когда снега подступали под шею, обнимались крепко-крепко они до весны. И лежали тесно они, как в траншее, а вокруг было сплошное горе, а вокруг было полно войны… Война сочилась сквозь щели пластмассового репродуктора, война, сияя стронцием, сползала с телеэкрана. Он звук войны убирал, но рот онемевшего диктора — обезъязычевший рот его — пугал, как свежая рана.
И когда однажды ночью мальчик потянулся к Анне, и уже встретились губы и задрожали тонко, там — на телеэкране — в Ираке или Иране, где-то на белом свете убили его ребенка. И на телеэкране собралась всемирная ассамблея, но не было звука, и молча топтались они у стола. И диктор стучал в экран, от немоты свирепея, и все не мог достучаться с той стороны стекла. А мальчик проснулся утром, проснулся рано-рано, взял на цепочке кружку и побежал к воде, он ткнулся губами в кружку, и было ему странно, когда вода ключевая сбежала по бороде. А мальчик достал из кармана верную свою ложку и влез в цветок своей ложкой — всяким там пчелам назло, — чтобы немножко позавтракать (немножко и понарошку), и было ему странно, когда по усам текло.

Тогда нацепил он на шею непричесанную свою Анну.
И было ему странно Анну почувствовать вновь…
Тогда нацепил он на шею офигенную свою дудку,
Но музыку продолжать было странно, как продолжать любовь. Он ткнулся губами в дудку, и рот раскрылся, как рана,
Раскрылся, как свежая рана. И хлынула флейтой кровь.

And the boy had a pipe on his neck, and a spoon in his pocket, a mug on the chain, and the boy had a girlfriend on his neck - Anka - a hipster. The boy lived and lived, didn’t mean anything and kissed his girlfriend, and when he got tired, he removed Anka from his neck and played a pipe ... The pipe ached, and Anka sang, something joyful to two choppers! In general, it’s also a good thing to play holes on a pipe. And when winter came under the throat, and when the snow came under the neck, they hugged tightly until spring. And they lay tightly, as if in a trench, and there was continuous grief around, and there was a lot of war around ... The war oozed through the slots of a plastic reproducer, the war, shining with strontium, crawled from the TV screen. He cleaned the sound of war, but the mouth of a numbed speaker - his tongue-tied mouth - scared like a fresh wound.
And when one night the boy reached out to Anna, and his lips met and trembled subtly, there - on a television screen - in Iraq or Iran, somewhere in the world they killed his child. And the world assembly gathered on the television screen, but there was no sound, and they silently stomped around the table. And the announcer knocked on the screen, from the dumbness was fierce, and everyone could not reach out from that side of the glass. But the boy woke up in the morning, woke up early and early, took a mug on the chain and ran to the water, he poked his lips into the mug, and it was strange for him when the key water ran down his beard. And the boy took his faithful spoon from his pocket and climbed into the flower with his spoon — to all the bees out of spite — to have a little breakfast (a little bit of fun), and it was strange to him when his mustache flowed.

Then he fastened on the neck his hairless Anna.
And it was strange for him to feel Anna again ...
Then he put on his neck an awesome pipe
But the music continued, it was strange how to continue love. He poked his lips in a pipe, and his mouth opened like a wound,
It opened like a fresh wound. And the flush of blood poured.