Air: "Autrefois"
Ария: "Прежде"
Autrefois, il n’y a pas si longtemps... il venait me voir presque chaque jour... De son sac porté en bandoulière, il sortait des papiers froissés... Le soleil entrait par la fenêtre... ou bien la neige nous frôlait en silence... et il lisait. Emile lisait ses derniers poèmes. Ah! Le ravissement de ces moments si beaux... Le presbytère, pendant quelques heures, était illuminé par la présence d’Emile, par la magie de sa poésie, par la beauté de ses vers. Sa voix montait, sa voix montait vers les sommets de l’exaltation. Et je la suivais. Прежде, не так давно...Он приходил ко мне почти каждый день... Из его сумки, перекинутой через плечо, он вытаскивал скомканные бумаги... Солнце заглядывало в окно... или снег слегка касался нас в тишине... и он читал. Эмиль читал свои новые стихи. Ах! Очарование этих таких чудесных мгновений... Дом священника в течение нескольких часов был освещен присутствием Эмиля, магией его поэзии, красотой его стихов. Его голос возносился, его голос возносился к вершинам восторга. И я вслед за ним.
Je la suivais. Я вслед за ним.
Mais l’exaltation d’Emile s’est transformée! Sa poésie a plongé dans des abîmes que je ne comprends pas. Но восторженность Эмиля преобразилась. Его поэзия погрузилась в бездну, которую я не понимаю.
Il a décrit la fin de ses éspoirs de son cœur, les errances et la douleur de son âme, et plus jamais, non plus jamais il ne nous reviendra. Он описал крушение надежд своего сердца, метания и страдания своей души, и больше никогда, больше никогда он не вернется к нам.
Эфир: «Раньше»
Ария: "Прежде"
Раньше, не так давно ... он приходил ко мне почти каждый день ... Из сумки вылезали мятые бумаги ... Солнце проникало в окно ... а то ... Снег молча задел нас ... а он читал. Эмиль читал свои последние стихи. Ах! Удовольствие от этих прекрасных мгновений ... Пресвитерий на несколько часов озарил присутствие Эмиля, магия его стихов, красота его стихов. Его голос повысился, его голос поднялся до высоты экзальтации. И я последовал за ней. Прежде, не так давно ... Он приходил ко мне почти каждый день ... Из его сумки, перекинутой через плечо, он вытаскивал скомканные бумаги ... Солнце заглядывало в окно ... или снег слегка касался нас в тишине ... и он читал. Эмиль читал свои новые стихи. Ах! Очарование этих чудесных мгновений ... Дом священника в течение нескольких часов был освещен присутствием Эмиля, магией его поэзии, красотой его стихов. Его голос возносился, его голос возносился к вершинам восторга. И я след за ним.
Я пошел за ней. Я вслед за ним.
Но радость Эмиля изменилась! Его поэзия погрузилась в непонятную мне бездну. Но восторженность Эмиля преобразилась. Его поэзия погрузилась в бездну, которую я не понимаю.
Он описал конец своих сердечных надежд, странствий и боли своей души, и никогда больше, никогда он не вернется к нам. Он описал крушение надежд своего сердца, метания и страдания своей души, и больше никогда, анолкогьш анолкогь аниолкод анолкогь анолкод аниолкод нанкогьш, анолкогда, анолкогь анолкод аниолкод нанкогьш
