Who entereth herein, a conqueror hath bin;
Who slayeth the dragon, the shield he shall win!
During the whole of a dull, dark, and soundless day in the autumn of the year, when the clouds hung oppressively low in the heavens, I had been passing alone, on horseback, through a singularly dreary tract of country; and at length found myself, as the shades of the evening drew on, within view of the melancholy House of Usher. I know not how it was — but, with the first glimpse of the building, a sense of insufferable gloom pervaded my spirit. I say insufferable; for the feeling was unrelieved by any of that half-pleasurable, because poetic, sentiment, with which the mind usually receives even the sternest natural images of the desolate or terrible. I looked upon the scene before me — upon the mere house, and the simple landscape features of the domain — upon the bleak walls — upon the vacant eye-like windows — upon a few rank sedges — and upon a few white trunks of decayed trees — with an utter depression of soul which I can compare to no earthly sensation more properly than to the after-dream of the reveller upon opium… What was it — I paused to think — what was it that so unnerved me in this terrible House of Usher?
Кто входит сюда, победитель имеет бен;
Кто убьет дракона, тот щит он победит!
В течение всего унылого, темного и беззвучного дня осенью года, когда тучи удручающе низко висели на небесах, я проходил один, верхом, через необычайно тоскливый край страны; и, наконец, очутился, как приближались тени вечера, в предвкушении меланхоличного Дома Ашеров. Я не знаю, как это было - но, с первого взгляда на здание, чувство невыносимой тьмы пронизывало мой дух. Я говорю невыносимо; потому что это чувство не получало никакого удовольствия, потому что оно было поэтическим, сентиментальным, с помощью которого ум обычно получает даже самые строгие природные образы опустошенного или ужасного. Я посмотрел на сцену передо мной - на простой дом и простые ландшафтные особенности области - на мрачные стены - на пустые, похожие на глаза окна - на несколько ранковых осок - и на несколько белых стволов гнилых деревьев - с глубокой депрессией души, которую я не могу сравнить ни с каким земным ощущением более правильно, чем с последним сном гуляки об опиуме ... Что это, - я сделал паузу, чтобы подумать, - что меня так взволновало в этом ужасном Доме Usher?
