La luna vino a la fragua
con su polisón de nardos.
El niño la mira mira.
El niño la está mirando.
En el aire conmovido
mueve la luna sus brazos
y enseña, lúbrica y pura,
sus senos de duro estaño.
Huye luna, luna, luna.
Si vinieran los gitanos,
harían con tu corazón
collares y anillos blancos.
Niño, déjame que baile.
Cuando vengan los gitanos,
te encontrarán sobre el yunque
con los ojillos cerrados.
Huye luna, luna, luna,
que ya siento sus caballos.
Níno, déjame, no pises
mi blancor almidonado.
El jinete se acercaba
tocando el tambor del llano
Dentro de la fragua el niño,
tiene los ojos cerrados.
Por el olivar venían,
bronce y sueño, los gitanos.
Las cabezas levantadas
y los ojos entornados.
¡Cómo canta la zumaya,
ay cómo canta en el árbol!
Por el cielo va la luna
con un niño de la mano.
Dentro de la fragua lloran,
dando gritos, los gitanos.
El aire la vela, vela.
El aire la está velando.
Луна пришла в кузницу
с его суетой туберозы.
Мальчик смотрит на нее.
Мальчик смотрит на нее.
В потрясенном воздухе
луна двигает руками
и учит, сочный и чистый,
ее жесткие жестяные груди.
Убегай луна, луна, луна.
Если цыгане пришли,
они будут делать с твоим сердцем
белые колье и кольца.
Мальчик, дай мне потанцевать.
Когда придут цыгане,
они найдут тебя на наковальне
с закрытыми глазами.
Убегай луна, луна, луна,
что я уже чувствую их лошадей.
Нино, позволь мне не наступать
моя накрахмаленная белизна
Всадник приближался
играть на барабане равнины
В кузнице ребенок,
его глаза закрыты.
Через оливковую рощу они пришли,
бронза и сон, цыгане.
Головы подняты
и полузакрытые глаза.
Как поет Зумайя,
о, как он поет на дереве!
Луна идет по небу
с ребенком за руку.
Внутри кузницы они плачут,
кричат цыгане.
Воздух свеча, свеча.
Воздух наблюдает за ней.
