Текст песни RAMIUM - Хмурая

Хмурая.

I куплет.
Я проживаю так часто болью живые моменты,
Под толстым слоем бетона они укрыты брезентом.
А мимо снова плывут эти знакомые лица.
Шел год две тысячи семь, иными были и принципы.
Протесты по жизни и не боялись провалов
По скоростному шоссе. мама меня заклинала.
Но были мы непреклонны. увы, дороги наклонные
Их забить пластилином, дабы не слышать те стоны.
Все чаще тело засасывало от сна покрывало,
Липкими были на деле, но мы же были упрямы.
Зачем то линию гнули, и я, внезапно запнувшись,
Больнее всех ощутил весь вес надменности туши.
Те же, кто были со мной, закрыли головы дымом.
И я один сам с собою, меж двух огней, в середине.
Оставлен где-то левее весь путь из хмурого лета.
Вздохнул впервые свободно без порошков и таблеток.

Припев.
О чем шептали нам хмурые бестии,
Неся под крылами зародыши лести.
Руками сжимая дубины и плети.
Отверженные, забытые дети.
О том ли, что пеплом покроются лица,
Мы выйдем из тела, сминая границы.
В ладонях кинжалы - но это не принцип,
Над нами немые, безликие жрицы

II куплет.
Напутствием была обида, руки колола.
Увы, холодный металл сыграл финальное соло.
Шершавый серый бетон сменил обои без цвета.
Таким запомнилось мне то наше хмурое лето.
Я был отброшен на край, за это я благодарен,
Целью поставленный рай я наяву обретаю.
Они, закрывши глаза, в туманностях Андромеды
Все реже в ясные дни смотрели выше, на небо.
Я бы отдал очень много, но вернул наше трио,
Пропавших я воскресил бы за зеркалами кривыми.
Но в их пустые глаза смотрели новые ценности,
Мои тихие крики потонули в беспечности.
Меня разделили с ними дороги чужие.
Глаза, которой напротив, теперь рассудок кружили.
А далеко по каналам, неся фальшивую радость,
Текла рекою доступная, эта хмурая гадость

Gloomy.

Verse I.
I live moments so often with pain
They are covered with tarpaulin under a thick layer of concrete.
And these familiar faces float by again.
A year passed two thousand and seven, and the principles were different.
Protests in life and were not afraid of failure
On the expressway. Mom conjured me.
But we were adamant. alas, the roads are inclined
To hammer them with plasticine, so as not to hear those groans.
More and more often the body was sucked from sleep by a blanket,
They were sticky in practice, but we were stubborn.
Why was the line bent, and I suddenly faltered,
Most painfully I felt the whole weight of the arrogance of the carcass.
Those who were with me covered their heads with smoke.
And I am alone with myself, between two fires, in the middle.
Left somewhere to the left all the way from the gloomy summer.
For the first time I breathed freely without powders and tablets.

Chorus.
What the gloomy beasts whispered to us,
Carrying germs of flattery under my wings
Hands clutching clubs and whips.
Outcast, forgotten children.
Is it about the ashes covering the faces,
We will come out of the body, crushing boundaries.
Daggers in the palms - but this is not a principle,
Above us are the mute, faceless priestesses

Verse II.
Resentment was parting words, my hands were pricked.
Alas, cold metal played the final solo.
The rough gray concrete has replaced the colorless wallpaper.
This is how I remember that gloomy summer.
I was thrown to the edge, for that I'm grateful
Paradise set as a goal I find in reality.
They closed their eyes in the nebulae of Andromeda
Less and less often on clear days they looked higher at the sky.
I would give a lot, but give back our trio,
I would have resurrected the missing behind crooked mirrors.
But new values ​​looked into their empty eyes,
My quiet screams were drowned in carelessness.
I was shared with them by strangers' roads.
The eyes, which were opposite, were now circling their reason.
And far down the canals, carrying false joy,
Flowed like a river, this gloomy muck