fixing apart the dust to settle our past lives
on the brink of extinction. the atlas and the hourglass
spinning earth on fingertips. calloused, bruised, and broken
it's okay, it's alright. nothing is the same. everything is fine.
hey, what's your name. write it down. i can take your cheap shots
any. sucker punch my face. i want to see your knuckles turn
red. to the color of bricks. but that was then and this is dumb
dizzied up by the weight you have pressed upon letters unread
the words get lost in the shuffle of kansas. misery
show me the state of a heart crossed out and its shape
bled dry for miles. the stains keep me company
when there's nothing left to read
i want you to bury me next to the books
i ain't talkin' about shakespeare
when there's nothing left to read
i want you to bury me next to the books
next year i'll catch you in the rye
where did you learn to write such grief
plagiarize this. i could care less
it was only a fraud from the start
then someone had to rip it off
it was us. it was always them
screaming at the top of our lungs
you let me quit
портить пыль, чтобы решить наши прошлые жизни
на грани исчезновения. атлас и песочные часы
вращающаяся земля на кончиках пальцев. мозолистый, ушибленный и сломанный
Все в порядке, все в порядке. ничего подобного. Все отлично.
Эй как тебя зовут. запиши это. Я могу взять ваши дешевые выстрелы
любой. Присоска пробивает мое лицо. Я хочу увидеть твои костяшки
красный. к цвету кирпича. но это было тогда, и это глупо
головокрученный весом, который вы нажали на писем непрочитанным
Слова теряются в перемешивании Канзаса. невзгоды
покажи мне состояние, вычеркнутое сердце и его форма
Блед сухой для миль. пятна держат меня компанией
Когда ничего не осталось читать
Я хочу, чтобы вы похоронили меня рядом с книгами
Я не говоришь о Шекспире
Когда ничего не осталось читать
Я хочу, чтобы вы похоронили меня рядом с книгами
в следующем году я поймаю тебя в рожь
Где вы научились писать такое горе
плагиально это. Я мог бы заботиться меньше
Это было только мошенничество с самого начала
Тогда кто-то должен был разогреть это
Это был мы. Это было всегда их
кричать на вершине наших легких
ты позволишь мне бросить
