From Wilderland to Western shore,
form northern waste to southern hill
through dragon-lair and hidden door
and darkling woods he walked at will.
With Dwarves and Hobbits, Elves and Men,
with mortal and immortal folk,
with bird on bough and beast in den,
in their own secret tounges he spoke.
A deadly sword, a healing hand,
a back that bent beneath its load;
a trumpet-voice, a burning brand,
a weary pilgrim on the road.
A lord of wisdom throned he sat,
swift in anger, quick to laugh;
an old man in a battered hat
who leaned upon a thorny staff.
With Dwarves and Hobbits, Elves and Men,
with mortal and immortal folk,
with bird on bough and beast in den,
in their own secret tounges he spoke.
From Wilderland to Western shore,
form northern waste to southern hill
through dragon-lair and hidden door
and darkling woods he walked at will.
От Wilderland до западного берега,
Форма северных отходов до южного холма
через дракон-логово и скрытую дверь
и темные древесины он ходил по желанию.
С гномами и хоббитами, эльфами и мужчинами,
С смертным и бессмертной народной,
с птицей на ветве и зверя в логове,
в своих собственных секретных наклеек он говорил.
Смертельный меч, целебная рука,
спина, которая согнута под его нагрузкой;
Голос трубы, горящий бренд,
усталый паломник на дороге.
Властелин мудрости тронута, он сидел,
Свифт в гневе, быстро смеяться;
Старик в побитой шляпе
кто наклонился к колюющему персоналу.
С гномами и хоббитами, эльфами и мужчинами,
С смертным и бессмертной народной,
с птицей на ветве и зверя в логове,
в своих собственных секретных наклеек он говорил.
От Wilderland до западного берега,
Форма северных отходов до южного холма
через дракон-логово и скрытую дверь
и темные древесины он ходил по желанию.
