When I was a young boy, my best friend,
My only true and faithful friend,
Was my dog, Roscoe.
Roscoe was a friendly, happy, little brown mutt.
cnd he was the only one who understood me.
There were times in my youth
When my parents would force me
To sit down at the dinner table,
To dine with them,
cs if dining could somehow forge a bond
Between ME and THEM,
cs if joint food consumption could,
Through some mystical power,
Erase their putrid guilt
cnd stall my train of grief
Upon the very tracks of my soul.
On one such day, I sat silently with them;
Staring, suffering, stagnating
In contemptuous contemplation;
Stirring my gravy with my spoon,
Seeing dark things in the gravy,
Grisly things,
cnd bits of hair.
Dog hair.
Roscoe was gone.
But delicious.
Когда я был маленьким мальчиком, мой лучший друг,
Мой единственный истинный и верный друг,
Была моя собака, Роско.
Роско был дружелюбным, счастливым, маленьким коричневым дураком.
CND он был единственным, кто меня понял.
Были времена в моей юности
Когда мои родители заставляют меня
Сесть за обеденный стол,
Пообедать с ними,
CS, если обед может как -то подключить связь
Между мной и ними,
CS, если бы потребление пищевых продуктов могло
Через мистическую силу,
Стереть их гнилую вину
CND сдерживает мой поезд горя
На самых треках моей души.
В один такой день я молча сидел с ними;
Уставившись, страдает, стагнируя
В презентативном созерцании;
Размешаю мою соус с моей ложкой,
Видя темные вещи в соусе,
Ужасные вещи,
CND кусочки волос.
Собачьи волосы.
Роско исчез.
Но вкусно.
