амуры любви в канаве,
пьяные.
стрелы их разбились о скалы.
какая жалость.
несутся в электричках все куда то.
косматыми, рыжими, в веснушках и с проседью.
старики играющие в детей
и дети во взрослых.
в закате все тонет,
и меркнет.
прибыли на последнюю станцию.
пиздец настанет в две тысячи тринадцатом.
спускаем на землю пыльные ноги с перрона.
вокруг одни вороны.
каркают и просят податей.
а ты идешь, думая о своем, нелепом.
без света в глазницах.
а ведь в детстве мы радостно так играли в зарницу,
прятки,
если сахарную вату и бегали в парки.
каноническое падение, в лужу.
по дороге от вокзала до дома.
в общественном транспорте ты ощущаешь
всю свою ненависть,
всех своих мудаков.
вокруг точно такое же,
все в оковах.
из окна смотришь на ребят рисующих ватманом,
девушек с розовом и стразах,
бомжей, шлюх, богатых,
и тех кто уповает на свою безумство.
до дома осталось три шага,
вдруг спотыкаешься, падаешь.
головой о землю
и все замолкает.
тихо так, нет даже голоса птиц.
нищие и бабки не ворчат под ухом.
все уплывает.
тухнет.
Love Amours in Dwyva,
Drunk.
Arrows were crashed on the rocks.
what a pity.
We carry in the train all wherever.
Cosmatic, red, in freckles and with a smarter.
Old men playing children
And children in adults.
At sunset all sinks,
and flashes.
Profit on the last station.
Pizdets will come in two thousand thirteenth.
We descend to the ground with dust legs from the perrone.
Around one crows.
Frame and ask for filters.
And you go, thinking about your ridiculous.
Without light in the orphanages.
But in childhood we were happily played in the salary,
hide
If sugar wool ran into the parks.
Canonical fall, in a puddle.
On the road from the station to the house.
in public transport you feel
all my hatred,
All his assholes.
around exactly the same
All in the shakes.
From the window you look at the guys drawing watman,
Girls with pink and rhinestones,
homeless, whores rich,
And those who relieve their madness.
The house remains three steps,
Suddenly stumble, fall.
head on the ground
and everything stops.
so quiet, not even a bird voice.
beggars and grandmother did not grumble under his ear.
all departures.
goes out.
