O mirk, mirk is this midnight hour,
And loud the tempest's roar;
A waefu' wanderer seeks thy tower,
Lord Gregory, ope thy door.
An exile frae her father's ha',
And a' for loving thee;
At least some pity on me shaw,
If love it may na be.
Lord Gregory, mind'st thou not the grove
By bonie Irwine side,
Where first I own'd that virgin love
I lang, lang had denied.
How aften didst thou pledge and vow
Thou wad for aye be mine!
And my fond heart, itsel' sae true,
It ne'er mistrusted thine.
Hard is thy heart, Lord Gregory,
And flinty is thy breast:
Thou bolt of Heaven that flashest by,
O, wilt thou bring me rest!
Ye mustering thunders from above,
Your willing victim see;
But spare and pardon my fause Love,
His wrangs to Heaven and me.
О, мирк, это полночный час,
И громкий рев бури;
Странник ваефу ищет твою башню,
Господь Григорий, открой дверь твою.
Изгнанница, бегущая от отца,
И любить тебя;
По крайней мере, мне жаль, Шоу,
Если любовь это может быть.
Господи Григорий, помни, не роща
Бони Ирвин,
Где сначала я имел эту девственную любовь
Я Ланг, Ланг отрицал.
Как долго ты обещал и поклялся
Ты будешь моим!
И мое любимое сердце, это правда, правда,
Это не твое недоверие.
Твое сердце твое, лорд Грегори,
И твоя грудь вздрогнула
Ты пролетел над Небесами,
О, ты принесешь мне покой!
Вы гремите громом сверху,
Ваша готовая жертва видит;
Но прости и прости мою любовь,
Его вранья на небеса и меня.
