Оглянувшись вокруг, на абсурдность вещей,
На таких же как сам, кем себя окружил,
Чуть пришедший в себя, в полу трезвенном сне,
С отравленным сознаньем, невежда ожил.
Так, свободное рабство и слабость утех
Оправдало стаканами вкус сигарет.
По карманам искало вновь цену себе,
Махнув девственной былью в прощание мне.
Изменяя себе, жил приятно на слух.
Всё то время, что верить пытался чужой правоте,
Только слеп. Окрыляясь, наматывал на руки пух,
Но однажды себя в этом сне рассмотрел…
Иногда тряс как мог проползавших без чувств,
Зачастую искавших ближайший сортир,
Иногда вновь ложился на прежнее дно -
Вновь себе изменял, отождествив свой мир.
Сколько лжи собирать и нести на плечах,
Свою жертвенность вновь обстоятельствам сдав,
Ты готов? Избегать вновь причин своих страх,
И в борьбе новых следствий опять проиграв…
Изменяя себе, жил приятно на слух,
Всё то время, что верить пытался чужой правоте,
Только слеп. Окрыляясь, наматывал на руки пух,
Но однажды себя в этом сне рассмотрел…
Looking around, on the absurdity of things,
On the same as he himself, who surrounded himself,
Slightly come to himself, in the floor sober dream,
With poisoned consciousness, Ignorant came to life.
So, free slavery and weakness of joy
Justified the taste of cigarettes with glasses.
On pockets I was looking for a new price for yourself,
After waving a virgin to farewell to me.
By changing themselves, there lived pleasantly on rumor.
All the time to believe tried someone else's right
Only blind. Wondering, wound on the hands of the fluff,
But one day he considered himself in this dream ...
Sometimes crazed as he could crawl without feelings,
Often looking for the nearest sortier,
Sometimes again lay on the former bottom -
I again changed myself, identifying my world.
How many lies to collect and carry on the shoulders,
His sacrifice again by passing
Are you ready? Avoid reasons for their fear,
And in the struggle of new consequences, once again losing ...
Changing himself, lived nice to rumor,
All the time to believe tried someone else's right
Only blind. Wondering, wound on the hands of the fluff,
But one day he considered himself in this dream ...
