Текст песни Slim ft. Константа ft. Костя Бес - Зимние мысли

Пушкин production...
Зима 2011-го со снегом белым,
Вместе стелим с Слимом, ПараBellum.

На прогулке в детском саду меня воткнули головой в сугроб.
Миша изучал дзюдо, мороз кладет узоры на стекло.
И я люблю тепло и ненавижу холод. Синяя пихора и варежки на резинке.
Зимой я носил только такой прикид.
Частенько цеплял бронхит и играл в царя горы.
А в фильмах всех делил на хороших и плохих.
На Новый год я ждал папу, но папа не приходил
Ни в год Тигра, ни в год Дракона, ни в год Змеи.
Хотел бы я это изменить? Даже не знаю.
Ведь кто-то так решил, значит такие правила.
Мне подарили аргамак, а по телику гонки в Монако.
Я нашел пару горок и устраивал ралли по оврагу.
Сейчас зима для меня уже не та:
Шиномонтаж и отсутствие светового дня.
Братан, плесни коньяка и давай слепим снеговика,
Но не из того первого снега,
От которого по утрам так сильно слепит светом.
Весь двор в белом. Январь берет разбег. Пуховик с мехом.
И вместо кед желтые Тимберленды на левой и правой ноге.
Это не про белое гетто. Хлопья гнут ветки.
На Новый год шампанское, оливье.
Родился в январе 81-го, в день смерти Ленина.
Ты растопи баньку, а мы прихватим веник.
If тазик застрял под елью, достелим на оленях.

Декабрь сменит календаря числа,
Хруст под подошвой мне так знаком.
Трудно оставить забытыми мысли,
Листая потертый фотоальбом.
Декабрь дарит улыбку.
Что накопилось на запись в микро.
Кроны деревьеы замело не пылью.
Зимние мысли стучатся в дом.

Белые варежки, колючий шарф, шапка с пумпоном,
Ватные штаны. Шибутный взгляд прятал за капюшоном.
С третьего звонка до класса ложка сиропа от кашля.
Повзрослеть можно, но мне нет мазы становиться старше.
Что дальше? Декабрь сменит календаря числа.
Очередной Новый год, деду от адресатов письма.
Достойно себя вести не было сложной задачей,
Иначе не как учитель попралял отличника.
Каждый процент оценен: от оливье до похмелья,
От узоров на стекле до крепкого чая с вареньем.
На лыжах, с санками за спиной, варежки на резинке
Строил замки возле дома - получалось как с картинки.
В моей комнате неаккуратно фото тонким скотчем креплю
И сейчас плакаты увы не могу закончить.
Ждем ночи, двенадцати часов что без пяти,
Поднять бокалы, поздравить, обнять всех, кто в кругу семьи.
А где-то тихо-тихо, трек играет а фоне,
Шебуршит старый винил, тает снежинка в ладони.
До сих пор сбываються мечты. И ночь длиннее дня.
Зимние мысли в памяти я всмомню, трепетно храня.

В детстве, с декабря и по начало марта,
Я передвигался исключительно в советских санках.
И было все равно, что может наказать нас мамка.
Гуляли допоздна в чужих районах без оглядки.
Потом до дома есть варенье ложками из банки.
В деревне строго валенки и теплые носки,
Чтоб не болела голова потом у бабушки,
Как вылечить меня за 200 километров от Москвы.
Мы не носили телефоны и не смотрели на часы:
И так все знали, где меня найти.
В школе прогуливал уроки: руки в карманы,
С улыбкой на лице по городу походкой плавной.
Было здорово тогда зимой года 95-го:
С сосулек капало, капало.
И на коньках по парку в сугроб с разбегу мягко так,
Потом наутро мятный чай без сахара.
Часми пропадали за приставками,
Пепси-колу пили только лишь по праздникам.
Конечно фильмы американские разные там
И левый Nike на рынке у кавказца.
Вот теперь то я чувствую разницу:
Снег стал грязным, и с ним играются не только дети,
Но в этом треке не про это, не про это.

Декабрь сменит календаря числа,
Хруст под подошвой мне так знаком.
Трудно оставить забытыми мысли,
Листая протертый фотоальбом.
Декабрь дарит улыбку.
Что накопилось на запись в микро.
Кроны деревьеы замело не пылью.
Зимние мысли стучатся в дом.

Pushkin production ...
Winter of 2011 with white snow,
Together with Slim, Para Bellum.

On a walk in kindergarten, they stuck my head into a snowdrift.
Misha studied judo, frost puts patterns on glass.
And I love warmth and hate cold. Blue fleece and mittens on an elastic band.
In winter, I wore only such an outfit.
Often clung to bronchitis and played king of the hill.
And in the movies he divided everyone into good and bad.
On New Year's I was waiting for dad, but dad did not come
Neither in the year of the Tiger, nor in the year of the Dragon, nor in the year of the Snake.
Would I like to change that? I do not even know.
After all, someone decided so, then such rules.
They gave me an argamak, and on the telly of the race in Monaco.
I found a couple of slides and staged a rally along the ravine.
Now winter is not the same for me:
Tire service and lack of daylight.
Bro, mold brandy and let's blind the snowman,
But not from that first snow
From which in the morning so dazzles so much light.
The whole yard is in white. January takes a run. Down jacket with fur.
And instead of yellow Timberland sneakers on the left and right leg.
This is not about the white ghetto. Flakes bend branches.
For New Year's Champagne, Olivier.
Born in January 81st, on the day of Lenin's death.
You melt the bathhouse, and we grab a broom.
If the basin is stuck under the spruce, we add it to the deer.

December will change the calendar number,
The crunch under the sole is so familiar to me.
It's hard to leave thoughts forgotten
Leafing through a shabby photo album.
December gives a smile.
What has accumulated on the record in micro.
The crowns of the tree were not covered with dust.
Winter thoughts are knocking on the house.

White mittens, a prickly scarf, a hat with a pumpkin,
Cotton Pants. His gaze was hidden behind the hood.
From the third call to class, a spoonful of cough syrup.
You can grow up, but I don’t have a maze to get older.
What's next? December will change the calendar number.
The next New Year, grandfather from the addressees of the letter.
Acting decent was not a difficult task,
Otherwise, not as a teacher, trampled an excellent student.
Every percentage is rated: from Olivier to a hangover,
From patterns on glass to strong tea with jam.
On skis, with sledging behind, mittens with elastic
He built castles near the house - it turned out as in the picture.
In my room I attach a messy photo with a thin tape
And now, alas, I can’t finish the posters.
We are waiting for the night, at twelve o’clock that is five,
Raise glasses, congratulate, hug everyone in the family.
And somewhere quietly, the track plays in the background,
Old vinyl is rustling, a snowflake is melting in the palm of your hand.
Until now, dreams come true. And the night is longer than the day.
I remember winter thoughts in my memory, tremblingly keeping.

In childhood, from December to early March,
I traveled exclusively in the Soviet sled.
And it did not matter what mother could punish us.
We walked until late in foreign areas without looking back.
Then to the house there is jam with spoons from a can.
The village has strictly felt boots and warm socks,
So that my grandmother wouldn’t have a headache later,
How to cure me 200 kilometers from Moscow.
We did not wear phones or look at our watches:
And so everyone knew where to find me.
I skipped classes at school: hands in pockets,
With a smile on his face around the city, a smooth gait.
It was great then in the winter of the year 95th:
From icicles dripping, dripping.
And skating through the park in a snowdrift with a run softly,
Then in the morning mint tea without sugar.
For hours they disappeared behind consoles,
Pepsi-Cola was drunk only on holidays.
Of course American films are different there
And the left Nike in the Caucasian market.
Now I feel the difference:
The snow has become dirty, and not only children play with it,
But this track is not about that, not about that.

December will change the calendar number,
The crunch under the sole is so familiar to me.
It's hard to leave thoughts forgotten
Leafing through a rubbed photo album.
December gives a smile.
What has accumulated on the record in micro.
The crowns of the tree were not covered with dust.
Winter thoughts are knocking on the house.