Мое Вдохновение носит плащи и джинсы;
Глаза его теплые, голос почти земной.
Когда говорит он – не то, чтобы впрямь со мной –
Стихи во мне разом встают и ныряют с пирсов.
Чтоб выйти потом – так по-пушкински, если честно,
Да только побольше их будет, чем тридцать три.
Мое Вдохновение, вот же они, смотри,
Из вод восстают: из бездонных, солено-пресных.
Пока с Вдохновением время проводим тут мы,
Стихи все крепчают и держат свой ровный строй,
Они маршируют, они собирают в бой
Все строки свои, до единой свои все буквы.
Они идут к нам и, похоже, что нет здесь места
Укрыться – мы первые из фронтов.
Мое Вдохновение, знаешь, сюжет таков:
Они нас убьют, но не выкажешь ты и жестом,
Что видел их, слышал и знал о них хоть однажды,
Не скажешь и слова, тем более слова – мне.
Мое Вдохновение, веришь? В своей войне
Я дико устала все время быть первым падшим.
My Inspiration wears raincoats and jeans;
His eyes are warm, his voice is almost earthly.
When he speaks - not that really with me -
Poems in me at once rise and dive from the piers.
To come out later - in Pushkin's style, to be honest,
Yes, only there will be more of them than thirty-three.
My Inspiration, here they are, look,
Rise from the waters: from the bottomless, salty-fresh.
While with Inspiration we spend time here,
Poems all grow stronger and keep their smooth system,
They march, they gather in battle
All lines are theirs; all letters are unique.
They are coming to us and there seems to be no place here.
Take cover - we are the first of the fronts.
My inspiration, you know, the plot is this:
They’ll kill us, but you won’t show with a gesture,
That I saw them, heard and knew about them at least once,
You will not say a word, let alone a word - to me.
My Inspiration, believe? In his war
I'm wildly tired all the time to be the first fallen.
