I live in a place where the horizon rises up to meet the sky
And a dead lake lies fallow underneath a burning sun
In the houses people dream what life would be like without a tally
In the houses people dream what life would be like shadowless
In the houses people dream, they dream, they dream
Cities by dead lakes and a million miles of barbed wire
Come to the altar and lay down your numb consecration
Sorrow, desolation
Sorrow, desolation
There’s no shelter for me in the halls of the righteous
All preserved corpses and mummified dancers
They are all gentlemen
They only kill by common consent
Everywhere I look all I see is famine
A famine of form instead of feeling
Everywhere I look all I see are blanched bones
And a loud starvation that drowns out the cries of the holy
There’s no shelter for me in the halls of the righteous
They’re too busy anointing themselves in their finest
After all, they’re gentlemen
They only kill by common consent
They are all gentlemen
They only kill by common consent
She stands like the statue of a deer in the moonlight
Listening to the sound of a faraway band only she can hear
The wind pours down the canyons to the lakeshore
And the ancient trumpets cry
Mute applause and no perception
No perception of these mountains upon mountains
Я живу в месте, где горизонт поднимается, чтобы встретить небо
И мертвое озеро лежит под пару под жжением солнца
В домах люди мечтают, какая жизнь была бы как без подсчета
В домах люди мечтают, какая жизнь была бы как тень
В домах люди мечтают, они мечтают, они мечтают
Города по мертвым озерам и миллион миль колючей проволоки
Прийти на алтарь и положить свое онемение
Печаль, запустение
Печаль, запустение
Там нет укрытия для меня в залах праведных
Все консервированные трупы и мумифицированные танцоры
Они все джентльмены
Они убивают только общего согласия
Везде я выгляжу все, что я вижу, это голод
Голод формы вместо чувства
Везде я выгляжу все, что я вижу, являются бланшированными костями
И громкое голодание, которое отвергает крики святого
Там нет укрытия для меня в залах праведных
Они слишком заняты помазанием себя в своих лучших
В конце концов, они джентльмены
Они убивают только общего согласия
Они все джентльмены
Они убивают только общего согласия
Она стоит как статуя оленя в лунном свете
Слушая звук далекой группы, только она может услышать
Ветер наливает каньоны на озерохор
И древние трубы плачут
Отключение аплодисментов и нет восприятия
Нет восприятия этих гор на горы
