If tomorrow I die, today I would unburden my soul.
I grew day by day, more moody, more irritable.
More regardless of the feelings of others.
But I soon found a dislike to everyone arising within me.
By slow degrees, these feelings of disgust and annoyance.
Rose into the bitterness and hatred.
The fury of a demon possessed me, I knew myself no longer.
For months I could not rid myself of the phantasm.
Beneath the pressure of torments such as these.
The feeble remnant of the good within me succumbed.
Evil thoughts became my sole intimates.
The darkest and most evil thoughts.
A more than fiendish malevolence.
Thrilled every fibre of my frame.
But it was only a feeble feeling.
And the soul remained untouched.
If tomorrow I die, today I would unburden my soul.
I grew day by day, more moody, more irritable.
More regardless of the feelings of others.
But I soon found a dislike to everyone arising within me.
A more than fiendish malevolence.
Thrilled every fibre of my frame.
But it was only a feeble feeling.
And the soul remained untouched.
Если завтра я умру, сегодня я бы развесил мою душу.
Я вырос изо дня в день, более капризный, более раздражительный.
Больше независимо от чувств других.
Но вскоре я нашел неприязнь к всем, возникающим внутри меня.
Медленными градусами, эти чувства отвращения и раздражения.
Поднялся в горечь и ненависть.
Ярость демона обладала мной, я больше не знал себя.
По месяцам я не мог избавиться от фантазма.
Под давлением мучений, таких как эти.
Слабый остаток из хорошего в меня поддался.
Злые мысли стали моей единственной близости.
Самые темные и злые мысли.
Чем больше, чем злобное злословие.
Взволнован каждое волокна моей рамки.
Но это было только слабое чувство.
И душа оставалась нетронутой.
Если завтра я умру, сегодня я бы развесил мою душу.
Я вырос изо дня в день, более капризный, более раздражительный.
Больше независимо от чувств других.
Но вскоре я нашел неприязнь к всем, возникающим внутри меня.
Чем больше, чем злобное злословие.
Взволнован каждое волокна моей рамки.
Но это было только слабое чувство.
И душа оставалась нетронутой.
